планировались, то в составе не менее восьми машин. Но не зря говорят в народе: 
пришла беда - отворяй ворота. Через три дня погиб помощник командира части по 
воздушно-стрелковой подготовке Герой Советского Союза Федор Семенов. 

...19 октября 1944 года наш полк выполнял очередную задачу по прикрытию 
наземных войск. Летчики третьей эскадрильи в этот черный для нас день уже 
дважды выходили на передний край. Мы также вылетели вторично. Воздушная 
обстановка была не сложная, но коварная. Облачность - шесть - восемь баллов, 
нижняя ее кромка на высоте 1500 метров, верхняя граница - 2000-3000 метров. 

"Фоккеры" в таких погодных условиях действовали малыми группами: парами и 
одиночными самолетами наносили удары по нашим объектам. Учитывая характер их 
действий, мы были вынуждены держать выше облаков одну пару истребителей. Это в 
какой-то степени сковывало инициативу гитлеровцев, избавляло нас от их 
неожиданных атак. Выходы "фоккеров" из облачности прекратились, похоже на то, 
что фашисты покинули поле боя. Но, изучив повадки этих изрядно пощипанных и 
потерявших прежний лоск вояк, мы были готовы ко всему, к любой неожиданности. 

Время нашего барражирования истекало, на смену шла первая эскадрилья, 
возглавляемая Федором Семеновым. В его восьмерке командир подразделения Щетинин,
 многоопытные воздушные бойцы Жигуленков, Середа, Шпынов, Погодин и еще два 
молодых, но уже обстрелянных в воздушных схватках летчика. 

Группа летела в зону прикрытия под облаками. Прежде всего обмен информацией: я 
коротко сообщил о хитростях в действиях "фоккеров", Семенов принял мое 
сообщение к сведению. Перебрасываюсь несколькими словами с Борисом Жигуленковым.
 И в это время пара из моей группы, которая находилась выше, опускается под 
облака, и все вместе мы уходим на свой аэродром. 

По характеру принятой мною информации можно было судить о бодром настроении, 
боевом духе прибывших на передовую товарищей, особенно их командира, 
неудержимого в схватке с врагом, горячего и азартного. Правда, в атаках Федор 
излишне порой увлекался преследованием противника, старался довести дело до 
полного его уничтожения, забывая обезопасить тылы. 

Зная свою слабость, он просил друзей: 

- В интересах боя, для пользы дела одергивайте, братцы, мою боевую прыть. Не 
обижусь, спасибо скажу. А если я уж очень рассвирепел на немчуру поддержите 
огнем. Словом... прикройте! 

Летчики хорошо изучили нрав ведущего командира. Поэтому почти всегда держались 
поближе к "неукротимому Феде", так они его называли между собой. И самые тяжкие 
бои заканчивались успешно... 

Вскоре после того как мы покинули передний край, ведомая Семеновым первая 
эскадрилья встретила четверку "Фокке-Вульфов-190", которая только что выскочила 
из окон облачности. Четверка Жигуленкова находилась выше немецких самолетов и 
стремительно напала на врага. Молниеносная атака - и два замыкающих группу 
"фоккера" падают. Отличное начало! 

Оставшиеся незамедлительно ныряют в пелену облаков. Но вот вслед за четверкой 
появились сначала один, а за ним еще пара немецких самолетов. Второго атакует 
Щетинин, а на первого ринулся Семенов. Федя сближается с ним сзади, чуть сверху 
- дистанция быстро сокращается. Она уже настолько мала, что допусти летчик 
промедление с выходом из атаки - и столкновение неизбежно. 

Наконец очередь... Фюзеляж вражеской машины поражен разрывами снарядов. А 
"лавочкин", приподнимая нос, проносится рядом с фашистом и выходит из атаки. Но 
уходит он от противника не как всегда - энергично, с отворотом в сторону. На 
этот раз Семенов летит по прямой, с небольшим набором высоты к нависшей вблизи 
мрачной облачной пелене. Как только наш самолет оказывается впереди противника, 
тот подворачивает свою машину и открывает огонь. Сам же стервятник, свалившись 
на крыло, дымя и снижаясь, направляется в сторону немецких позиций. 

Федин истребитель резко взмывает вверх, скрывается в облаках. Потом, потеряв 
там скорость, сразу же сваливается обратно, падая к земле и оставляя за собой 
след черного дыма и купол распустившегося парашюта. Щетинин, приказав звену 
Жигуленкова остаться вверху, начинает снижаться по пологой спирали вместе с 
двумя нашими "лавочкиными" вслед за опускающимся парашютистом. 

Семенов, видимо, полагал, что приземлится в расположении наших войск. Но когда 
с земли к нему потянулись трассы огня, стало ясно, что самое страшное впереди. 
Нет, не смерть - к ней на войне каждый готов. Нечто пострашнее: муки и позор 
плена... 

Так храбрейший из храбрых, Федор Семенович, оказался в руках фашистских 
извергов. Случилось это примерно в восьми километрах от Дебрецена, по ту, 
западную, сторону от города.