Все мы, конечно, надеялись, что Феде удастся, как и четырем летчикам нашего 
полка, бежать из плена и вернуться в свою часть - непременно в свою. Но Семенов 
не вернулся... 

Вот что рассказал о нем стрелок с бомбардировщика Пе-2, которому 
посчастливилось вырваться из фашистских застенков. 

Допросив Федора, немцы решили его расстрелять. Семенов не дрогнул. И в 
последние минуты жизни он оставался самим собой - мужественным бойцом, 
человеком железной воли. Не позволил Федор сорвать со своей гимнастерки орден 
Ленина, Звезду Героя, ордена Красного Знамени, медали. 

Существует и такая версия судьбы Семенова в плену. Военный фотокорреспондент 
2-го Украинского фронта И. И. Кузьменко, находившийся в штабе 83-й Дунайской 
флотилии во время допроса адъютанта командующего будапештской группировкой (тот 
был пленен вместе со штабом), спросил: "Какова судьба взятого в плен русского 
летчика-героя?" Ответ адъютанта: "Этот храбрый воин, видимо, погиб в ночном бою.
 Он находился под охраной в отступавшей колонне гестапо, которая пыталась 
прорваться из кольца окружения..." 

Федор Георгиевич Семенов на фронте был с первых дней войны. В нашу часть 
переведен в июне сорок третьего года, перед началом Курской битвы, из 193-го 
братского полка, где он командовал эскадрильей. Летчик имел на личном счету 15 
сбитых фашистских самолетов. 

Потеря двух боевых товарищей глубоко взволновала, но не обескуражила, не 
устрашила наших пилотов. Они стали более внимательны к каждому маневру 
противника, к своим действиям в воздухе и на земле. Тактика боя, особенно с 
малыми группами истребителей противника, была пересмотрена. 

20 октября войска фронта ворвались в город Дебрецен и полностью освободили его 
от фашистов. Дебрецен-Ньиредьхазская операция завершилась. Летчики полка 
выполнили 247 боевых вылетов, из них на прикрытие своих войск - 167, разведку 
войск противника - 38, штурмовку -12. Уничтожили 24 немецких самолета. Наши 
потери, не считая самолетов, - три летчика. Среди особо отличившихся - старший 
лейтенант Б. Жигуленков и лейтенант И. Середа, уничтожившие по три самолета. 

За мужество и храбрость, проявленные в боях за нашу социалистическую Родину, 
Борису Жигуленкову, имевшему на своем счету 20 сбитых фашистских стервятников, 
Указом Президиума Верховного Совета Союза ССР от 26 октября 1944 года 
присваивается звание Героя Советского Союза. 

Началась Будапештская операция. Боевые действия полка переключаются на 
хатванское направление. Мы приближались к столице Венгрии: 2 ноября 
перебазируемся в Туркеве, через пять суток в Ракоци, рядом с городом Сольнок. 
Перелет этот осуществляем с одновременным выполнением боевого задания 
барражируем над своими войсками на поле боя. 

А через неделю, 14 ноября, у нас в части радостный день. Указом Президиума 
Верховного Совета СССР полк награжден орденом Богдана Хмельницкого II степени. 

Командир дивизии полковник А. П. Юдаков прямо на аэродроме поздравил 
воинов-фронтовиков с большой заслуженной наградой. В конце дня, когда боевая 
работа закончилась, состоялся торжественный ужин. На нем были представители 
других братских полков, командования дивизии. В тот вечер добрым словом 
вспомнили мы товарищей-однополчан, тех, кто смертью храбрых пал за честь и 
свободу Родины. 

Но война еще продолжалась. Враг стал осмотрительней, осторожней, но 
сопротивлялся ожесточенно. 16 ноября к нам снова пришла беда. Обрывается жизнь 
заместителя командира эскадрильи Бориса Васильевича Жигуленкова. 

Боевое крещение Борис получил в огне Курской битвы. Мужественный, бесстрашный 
боец одержал немало побед в небе войны, был награжден многими орденами и 
медалями, удостоен звания Героя, но так и не успел получить Золотую Звезду. 

Случилось это в обычном боевом вылете на прикрытие наших войск, сражавшихся в 
районе Яслодань. Я должен был идти на задание во главе десяти "лавочкиных". 
Из-за какой-то неисправности в машине у ведомого Жигуленкова взлетели девяткой. 
Борис оказался без напарника. Он немного задержался на земле у самолета своего 
ведомого, поэтому пристроился к группе уже на маршруте. 

Вначале Жигуленков держался чуть позади четверки Тернюка, я попросил: "Боря, 
займи свое место..." - и он перешел ко мне на левый фланг. Так девяткой - в 
составе пяти истребителей в ударной и четырех в группе прикрытия - прибыли мы к 
линии фронта. Я - впереди, Борис - слева, а правее меня - Мудрецов и пара 
Карпова. Сзади и выше нас - звено, возглавляемое командиром эскадрильи Тернюком.
 

В заданном районе вражеских самолетов не видно. Но вскоре слышу в наушниках