Боевой путь Ивана Никитовича поразителен: 330 боевых вылетов, 120 воздушных 
боев - да еще каких! Всякое случалось - и битым бывал, но врагу не уступал. 
Преимущество гитлеровцев - качественное ли, количественное - никогда не 
останавливало его. Под градом пуль и снарядов врезался он в боевые порядки 
фашистов, нарушал огневое взаимодействие и бил врага. Нелегко это давалось, не 
раз приходилось смотреть смерти в глаза, но мужество, мастерство, умение 
приносили желанную победу. 

62 самолета противника - два авиационных полка - уничтожил наш однополчанин 
Иван Кожедуб! 

Немецкие летчики имели большой опыт воздушных боев. В люфтваффе Геринга были 
матерые асы, на боевом счету которых числились многие десятки сбитых самолетов 
разных стран. В их состав входили отборные группы - такие, как эскадрилья 
"Удет", укомплектованная головорезами высочайшего класса. Схватка с ними не у 
каждого заканчивалась удачно. Ведь в бою противник так же, как и ты, стремится 
к победе. Но вопрос "кто кого" решают не только сила и мастерство, но и 
моральный дух бойца. 

Как-то Иван Кожедуб возвратился с задания разгоряченный боем, возбужденный и, 
может быть, потому непривычно словоохотливый: 

- Вот, гады, дают! Не иначе как "волки" из эскадрильи "Удет". Но мы им холку 
намяли - будь здоров! - Показав в сторону КП, он спросил адъютанта эскадрильи: 
- Как там? Ничего больше не предвидится? 

Периоды кратковременного затишья сменялись каждодневными тяжелыми боями по 6-8 
боевых вылетов в день. У некоторых летчиков психологическое напряжение доходило 
до критического: притуплялась реакция, физическая усталость сковывала маневр, 
терялась точность действий. После вылета такие пилоты буквально валились с ног. 
Но достаточно было двух-трех дней перерыва- и силы восстанавливались, интерес к 
небу возрастал - молодой организм требовал активного действия. 

Кожедуб в период вынужденных перерывов, казалось, изнемогал от безделья больше 
других. Но, не полагаясь на один только опыт, силу, везение, он готовился к 
боям сам и тщательно готовил к ним своих летчиков. Как бы ненароком Иван 
заглядывал в свой "талмуд" - пухлый блокнот, испещренный одному ему понятными 
пометками. В нем он находил много нужного для своих деловых бесед с 
подчиненными. 

- Правильно построенный маневр, стремительность атаки, чтобы ошеломить 
противника, не дать ему ни секунды на размышление, - и удар с предельно 
короткой дистанции! - так определял Кожедуб основу боя. 

Порой кто-либо из молодых норовил подвести к советам комэска теоретические 
выкладки: 

- Иван Никитович, а нас в школе учили... 

- Правильно учили,- перебивал Иван Никитович, зная, к чему клонит новичок,- но 
каждый бой - это тоже школа, и цена этой науки не поддается никакому сравнению. 
Безопасность полета в зоне и воздушный бой с противником полярные понятия; в 
зоне тебе показывают, как надо делать правильно, а схватка учит, как поступать 
конкретно в данную секунду: атака чуть раньше - плохо, чуть позже - совсем 
гиблое дело. Воевать надо осмысленно, творчески. И в бою никогда не думать, что 
тебя могут сбить... 

Не раз дружески спорили мы на тему: помогает ли в бою злость. Одни доказывали, 
что злость туманит голову, другие горячо утверждали обратное, а сами украдкой 
посматривали на комэска: что скажет он... Иван Никитович никогда не пытался 
давить своим авторитетом и не хитрил с однополчанами. 

- Ребята, мне лично злость помогает,- откровенно делился он с нами.- А вот 
запальчивость, недооценка противника часто становится врагом. Надо хорошо 
изучить свои сильные и слабые стороны. Ведь каждый вкладывает в бой что-то свое,
 одному ему присущее. 

Молчун Иван Кожедуб преображался до неузнаваемости, когда вопрос касался боя, 
полетов... 

Но я возвращаюсь к февралю 43-го. Двадцать пятую годовщину Красной Армии полк 
провел в подготовке к перелету. В конце этого праздничного дня состоялись 
комсомольское и партийное собрания о задачах при перебазировании на новый 
аэродром. Погода стояла хорошая, и утром мы вылетели к линии фронта. 

Летели эскадрильями. По пути дозаправились, а к концу дня были уже в 
Борисоглебске. В этом городе чувствовалось, что война близко: сюда пилоты 
прибывали с фронта на переформирование, получали самолеты и возвращались. 
Аэродром был трассовый. Здесь мы впервые встретились с таким огромным 
количеством боевых машин и экипажей. Свободных мест в казармах не было, и мы