Программу переучивания на новый самолет Иван освоил успешно. Но вдруг, 
нежданно-негаданно вынужденная посадка! Обстановка создалась драматическая: 
растеряйся пилот, допусти малейшую ошибку, и все - катастрофа... 

А дело было так. После взлета, в момент перехода самолета в набор высоты, как 
только летчик поставил кран уборки и выпуска шасси в положение "шасси убрано", 
винт внезапно перешел на малые обороты. Скорость тут же упала, машина начала 
зависать. Чтобы не сорваться в штопор, Кожедуб перевел ее в пологое 
планирование. Это единственно грамотное решение - другое здесь невозможно идти 
на вынужденную посадку и производить ее не на колеса, а на фюзеляж (как говорят 
пилоты, на брюхо). Но куда?.. Впереди - препятствия, сугробы снега. Высота и 
скорость минимальны - не поманеврируешь. А земля приближается. 

Во избежание лобового удара о препятствия Иван делает небольшой кренчик, затем 
убирает его и производит посадку прямо перед собой - по линии взлета. Ла-5, 
скрежеща днищем фюзеляжа, прополз по снежной целине и через несколько десятков 
метров остановился. Когда машину поставили на колеса, она была почти без 
повреждений, если не принимать во внимание неизбежность вынужденных посадок - 
погнутые лопасти винта. 

Причину аварийной ситуации установили легко: отказал прибор, регулирующий 
обороты винта (в нем сломалась пружина), и тогда лопасти автоматически 
развернулись, винт перешел на большой шаг, обороты его упали. Такое начало 
полетов может вывести из душевного равновесия любого, но Кожедуб сохранил 
бодрый, оптимистический настрой и мужественно перенес еще одну неудачу: в 
первом боевом вылете - на отражение налета противника на наш аэродром и 
железнодорожный узел Валуйки. 

Тогда гитлеровские бомбардировщики подошли к нашему аэродрому неожиданно. Вслед 
за сигналом, предупреждающим об их появлении, послышались отвратительный свист, 
завывание, затем разрывы бомб. Но это не остановило нас: летчики взлетели по 
одному - кто как мог - и с ходу вступили в бой. Поднялся на своем истребителе и 
Кожедуб. На подходе к Валуйкам он встретил девятку "юнкерсов" и, долго не 
размышляя, навязал им бой, но увлекся атакой и попал под вражескую очередь. 
Снаряды прошли за бронеспинкой сиденья - пробили верх фюзеляжа, разнесли в 
клочья гидробачок, повредили систему выпуска и уборки шасси. 

Иван вернулся на аэродром и сумел все-таки произвести посадку. 

Мы, Амелин, Тернюк и я, доложив о полете командиру, подошли к Кожедубу. Он 
стоял около своего самолета и с досадой смотрел на него. Куртка на летчике не 
по росту, с длинными рукавами. Руки согнуты в локтях, словно в каком-то 
движении. Казалось, он колотил кого-то, невидимого нашим глазам, поверженного. 

Алеша Амелин спросил: 

- Как дела, Иван? 

Тот не спеша повернулся, тяжело вздохнул, подняв насупленные брови: 

- Неприятности замучили - одна за другой. Смотрите, как гад врезал.- И он 
показал на пробоины, зияющие в фюзеляже самолета.- Но ничего, я еще жив. Я еще 
встречусь с ними и рассчитаюсь за все сполна: и за вынужденную, и за Шостку за 
все, с чем они пришли к нам. И за это... 

Короткие, энергичные движения его рук со сжатыми кулаками - напряженность 
человека, готового к схватке, - повторились. Немного успокоившись, Иван 
продолжал: 

- Братцы, запомните: в бою смотри в оба! Я уже сделал этот вывод. 

Кожедуб сдержал свое слово. Летчик мужал и рос в войне. Он уже был командиром 
эскадрильи, когда в боях за Днепр его самолет загорелся от вражеского снаряда. 
Пламя на плоскости росло, скольжение в сторону, обратную направлению огня, не 
помогало. Товарищи деловито советовали по радио своему командиру: 

- Уходи за Днепр, к своим - там прыгай! 

Кожедуб понимал серьезность положения: покинешь самолет - попадешь в плен, 
продолжишь полет - смерть от взрыва. И тогда Иван бросает машину в пике, 
все-таки пытаясь сбить пламя с плоскости. Секунды борьбы с огнем напряженны и 
томительны. Кажется, проходит целая вечность. Чего только не передумает человек,
 находящийся под тройным огнем: зениток с земли, самолетов противника в небе да 
еще пожара собственной машины... 

Пламя Кожедуб все-таки сбил. Однако опасность возобновления огня не миновала. 
Иван вышел за Днепр и, не теряя высоты, безопасной для прыжка с парашютом, под 
прикрытием ведомого Василия Мухина дотянул до аэродрома.