- Еще бы... Обстановка, работа напоминают мне о родном заводе. 

- Это похвально, что не забываешь. А как о полетах... помнишь? В личном деле 
написано, что ты окончил полный курс обучения в аэроклубе. 

- Да, летал на У-2. Но это было давно. Прошло более двух лет. 

- А знаешь, что у нас, на Дальнем Востоке, в Бирме,, создана военная летная 
школа? Что скажешь, если мы тебя туда направим? 

Я не слышал о такой школе. И неожиданное предложение начальника удивило меня и 
обрадовало. Но трудно вот так, сразу сыпануть словами, как пригоршней кедровых 
шишек: буду счастлив, благодарен за доверие... 

Я растерялся, не зная, что сказать. Тогда начальник повторил вопрос: 

- Твое решение, Евстигнеев, - это вся жизнь - не только на год или на два. 

- Если на всю жизнь... я еду, когда прикажете! 

- Вот и договорились. Желаю стать хорошим летчиком-истребителем, считай, с моей 
легкой руки... 

Говорят, что летчиками рождаются, мечтая о небе с детства, что любовь к 
свободной стихии - самая первая и самая большая любовь человека. Может, все это 
и так. Но я верю в другую истину, незыблемую, по-моему, в любые времена к 
человеку все приходит только через тяжкий труд мысли, мозоли рук, напряжение 
нервов. 

Набор в летную школу производился из военнослужащих частей Дальневосточного 
края, а точнее, из числа тех, кто до призыва в армию окончил аэроклуб. Нужно ли 
говорить, что все, кто приехал в Бирму, хотели стать боевыми летчиками. 
Требования предъявляли жесткие: обязательное семилетнее образование, 
безупречное здоровье, умение пилотировать самолет по кругу, в зоне. А среди нас 
было немало и таких кандидатов, кто самостоятельно никогда не летал. Эти парни 
в аэроклубе окончили планерную или парашютную секцию. Чтобы поступить в школу, 
они пытались скрыть от командования свою неподготовленность к самолетовождению, 
занимались откровенной зубрежкой курса учебно-летной подготовки, особенно тех 
разделов, где четко и ясно давались рекомендации по выполнению любого полета. 

На теоретических экзаменах многие ребята провалились. Труд моего 
аэроклубовского учителя Николая Федоровича Кобзева не пропал даром. Экзамен в 
небе я выдержал успешно и был зачислен в школу летчиков. 

Нас распределили по летным группам, звеньям, отрядам, классным отделениям, и 
сразу же после первомайских праздников начались плановые занятия. Проводились 
они поотрядно, в две смены: у одних - до обеда теоретические занятия, а после 
шести часов - полеты, у других - до полудня полеты, а уж потом теория. В ту 
довоенную пору этот порядок был обычным и приемлемым. 

Первоначальное обучение курсантов производилось на двухместном 
учебно-тренировочном самолете УТ-2. "Утенок", как мы называли машину, был прост 
на взлете и посадке. Пилотажные фигуры на нем выполнялись легко. Только при 
грубых ошибках в технике пилотирования он срывался в штопор. Так что вскоре - 
после выполнения самостоятельных полетов по кругу и в зону - эта машина стала 
для нас пройденным этапом. Началось освоение И-16 - лучшего истребителя наших 
Военно-Воздушных Сил того времени. 

Прекрасный, памятный самолет... Маневренный и юркий - на нем любую пилотажную 
фигуру выполнишь в несколько секунд, - он четко и быстро переходил из одной 
фигуры в другую. На такой машине можно, как говорится, отвести душу. А полет в 
зону для меня был всегда радостью, огромным удовольствием. Правда, выдерживать 
направление на разбеге для взлета и при пробеге после посадки было довольно 
трудно. Незначительная невнимательность или небрежность могла обернуться 
неприятностью - поломкой. При ошибке на пилотаже в зоне самолет легко срывался 
в перевернутый штопор. И наконец, с лыжами вместо колес мог переходить в 
отрицательное пикирование, из которого выводить машину было очень трудно. Все 
эти капризы не пугали нас, а приучали к собранности, вниманию, что очень скоро 
пригодилось в воздушных схватках с врагом. 

Звено и его боевой порядок в истребительной авиации довоенного времени состояли 
из трех самолетов, поэтому в школе формировались курсантские тройки наиболее 
близких друзей. Мечтой каждого такого "триумвирата" было успешное окончание 
школы и служба в одной строевой части. Наша троица хорошо успевала по летной 
программе, считалась одной из первых, и на всю жизнь вошли в мое сердце Иван 
Зайцев и Александр Дрюк. 

Саша, по национальности украинец, мальчишкой долгое время жил среди цыган. У 
них он научился лихо и виртуозно плясать, а кочевая жизнь приучила паренька 
по-настоящему любить природу. "Под вечер, - рассказывал Саша, - когда знойная