фашистской Германии, просили немедленно отправить их на фронт, туда, где 
решается судьба Отечества. Организатор и первый начальник школы подполковник 
Николай Федорович Пушкарев, капитан Геннадий Георгиевич Хромов заверили, что 
каждый из нас, где бы он ни был - в тылу или на фронте, - отдаст свои силы, 
энергию и мастерство для скорейшей победы над врагом. 

- В этой войне, - сказал Пушкарев, - фронт и тыл - понятия относительные: на 
фронте будут воевать, в тылу - делать все, что потребуется для победы над 
фашизмом. Задача каждого из нас - находиться там, где прикажет Родина, партия, 
народ! 

В первые дни войны каждый из нас представлял ее по-своему. Те, кто был постарше 
и опытнее, прошли горнило империалистической и гражданской войн, знали, что это 
такое. А мы, молодежь, представляли себе боевые действия на фронтах в радужных 
тонах - в романтическом ореоле лихих кавалерийских атак, считая, что главное на 
войне - беззаветная преданность народу, храбрость и самоотверженность, 
остальное же приложится само собой, по ходу событий. Нас пугало, что мы можем 
опоздать на фронт и все трудное и героическое там закончится без нашего участия.
 

И вот утром 23 июня полетели рапорты с просьбой отправить нас в действующие 
части ВВС. Ответ не задержался. Он лаконичен и предельно ясен: "Командование 
волю партии знает. Для Родины сейчас, как никогда, нужны авиационные кадры - 
грамотные, обученные, смелые, преданные воздушные бойцы. Успехов вам в их 
подготовке. Вы - кузнецы летных кадров..." 

Среди нетерпеливых были и товарищи старше меня по возрасту, опыту работы. Они 
пришли в школу из строевых частей, отлично стреляли, безупречно летали в строю, 
прекрасно пилотировали самолет. Словом, обладали теми качествами, которыми я, к 
сожалению, не мог похвалиться. 

Командир отряда старший лейтенант Н. А. Смирнов, лейтенант А. А. Матвеев, 
пилоты-инструкторы младшие лейтенанты И. В. Капленко, Н. К. Малыш, В. С. 
Новиков и В. Я. Дробот были настоящими воздушными снайперами. Пулеметы на их 
истребителях заряжали тридцатью патронами и после стрельбы насчитывали столько 
же попаданий в наземной или воздушной мишени. Стоит ли говорить, с каким 
восхищением и завистью смотрели мы, молодые пилоты, на своих старших товарищей! 


Мои навыки в полетах на боевое применение, в качестве летчика-инструктора, 
только что закончившего школу, оставались на уровне курсанта: не было 
достаточной подготовки в воздушной стрельбе, полетах в боевых порядках, ведении 
воздушных боев. Однако и я рвался на фронт. 

Молодости, очевидно, во все времена свойственна этакая оптимистическая 
психология, необоснованная вера в легкую победу. В ней и дерзкая мечта, и 
чистота помыслов, и искренность, и слепая самоуверенность. Но нет самого 
главного - опыта, глубоких знаний, зрелости мышления. И отрицательный ответ на 
мой рапорт только подстегнул и раззадорил желание добиться намеченной цели. Я 
не находил себе места, не мог смириться с объяснениями отказа, возмущался. А 
война разгоралась... 

После выпуска первого набора курсантов наша школа организационно расширилась. В 
классах появились планеры, разрезные моторы самолетов. Улучшилось 
материально-техническое обеспечение. Школа стала совсем иной, непохожей на ту, 
в которую я прибыл чуть больше года назад, 4 апреля 1940 года. 

В Красную Армию меня призвали 21 сентября 1938 года. Служил красноармейцем на 
Дальнем Востоке, потом окончил школу младших командиров и был направлен на 
авиаремонтную базу, где работал за токарным станком, знакомым еще с 
фабрично-заводского училища Челябинского тракторного. Служба проходила 
нормально, но все-таки хотелось чего-то другого, интересного, менее будничного. 
Я мечтал продолжить летное дело, начатое в аэроклубе. Порой казалось, что 
подойдет срок увольнения - и жизнь потечет по привычному руслу: родной завод на 
Урале, работа по специальности рядом с друзьями юности. Но служба, как и жизнь, 
полна неожиданностей. 

В конце марта сорокового года, после беседы с начальником рембазы, многое 
изменилось в моей судьбе. 

- Как служится? - начал он тогда памятный до сей поры разговор. 

- Неплохо. Как в ЦТА, - ответил я. 

- А что это такое, если не секрет? 

- Цех топливной аппаратуры на ЧТЗ, где работал до призыва в армию. 

- Скучаешь по Челябинску?