"Что делать, - лихорадочно думал я. - Ведь на катере только я и механик". 

Всего второй месяц, как я начал плавать самостоятельно, опыта у меня не было. С 
тревогой взглянул на главного старшину Лукичева. Тот понял и тактично пришел 
мне на помощь. Как будто не замечая моей растеряности, спросил: 

Разрешите заводить правый мотор? 

"Заводить? Но как?! Ведь мотористов на катере нет. И потом, почему именно 
правый мотор?" - недоумевал я. 

А Лукичев продолжал: 

- Вы, товарищ командир, становитесь к дросселям, а я пойду в машину, приготовлю 
моторы и заведу их. 

С горячей благодарностью посмотрел я на своего механика. За время сверхсрочной 
службы он накопил большой опыт, отлично знал свое дело и в нужный момент умел, 
не нарушая воинской этики, подсказать молодому командиру правильное решение. 

Механик опустился в отсек. Я поднял рукоятку дросселя на несколько делений, в 
машинном отделении раздалось шипение, а затем шум стартера. Правый мотор 
задрожал и заработал. 

Лукичев включил муфту, соединяющую мотор с валом. Катер пошел. Струи воды 
надавили на перо руля, и штурвал сам переключился в положение "лево на борт". И 
тут только я понял, почему механик завел сперва правый мотор. Катер стоял лагом 
к волне, правым бортом к берегу. При движении правый мотор помогал рулю 
выводить катер носом против волны. 

Механик с ходу завел второй мотор и занял свое место у пульта управления, а я 
стал к штурвалу. Мы уходили от гибельного места. 

Но теперь перед нами возник другой вопрос. Идти без экипажа в такую темень в 
заливчик и искать сейнер Кирпичева или другое удобное место для якорной стоянки 
было невозможно. 

Каждую секунду перед катером мог вырасти борт стоящего корабля, а мы не смогли 
бы остановиться сразу, не налетев на кого-либо. 

Я принял решение держаться до рассвета под моторами. 

Выходя из бухты, мы увидели большое темное пятно. Я сначала принял его за мыс, 
но, подойдя ближе, разглядел, что это была канонерская лодка, стоявшая на 
якорях. 

- Лукичев, а не попытаться ли нам стать к ней на бакштов? - спросил я. Ведь до 
утра нам может не хватить горючего. 

- Давайте попробуем, - сказал механик. Но в голосе его чувствовалось сомнение. 
У него не было еще такого случая, чтобы катер без мотористов, без верхней 
команды мог ошвартоваться или стать на бакштов к стоящему на рейде кораблю в 
такую погоду. 

Мы распределили обязанности. Я должен был управлять катером и регулировать 
обороты моторов. Лукичев же, находясь в машинном отсеке, как только подойдем к 
канлодке, выключит муфты обоих моторов, выскочит на палубу и подаст 
бросательный конец на борт корабля. Все это надо было сделать быстро, пока 
катер будет гасить инерцию и его не отнесет волной. 

Сначала подошли к борту и попросили разрешения ошвартоваться. Удерживая катер 
на безопасном расстоянии, передали на канлодку, в каком положении находимся, и 
получили "добро". 

После этого подвели катер с подветренной стороны. Лукичев по сигналу выключил 
моторы, стремглав выскочил на палубу и бросил заранее приготовленный конец, 
прикрепленный к фалиню. Но маневр не удался. Катер уже отнесло в сторону. 
Сделали новый заход. И снова неудача. 

Лукичев не успевал. 

На канлодке увидели, как тяжело нам справляться с этой задачей, и пришли на 
помощь. При очередном подходе на катер полетело сразу три бросательных конца. 
Механику гораздо легче было поймать один из них, чем бросать самому. 

Пока с канлодки выбирали фалинь, катер под моторами удерживался на близком 
расстоянии от борта. Когда достаточно крепкий бакштов был закреплен, мы 
облегченно вздохнули. Под широкой, кормой канлодки, прикрывающей катер от 
прямых ударов волн, было довольно спокойно.