- На случай плохой видимости держитесь плотнее , - сказал мне на прощание 
Кочиев, - а если потеряешься в пути, встретимся вот здесь, - и он указал точку 
на карте. 

Кочиев шел на головном катере Тарасова, я был ведомым. 

- Вопросы есть? Все понятно? - спросил Кочиев и встал из-за стола. - Нет? Тогда 
в добрый час! 

Спускаясь с высокого берега к бухте, мы увидели, как краснофлотец замахал 
семафорными флажками. Полетело приказание: "Катерам Тарасова и Черцова 
готовиться к выходу". 

Через минуту все пришло в движение. Послышались хлопки опробуемых моторов, 
завращались турели, по палубам забегали матросы. В последний раз проверяли 
готовность своих боевых постов. 

Едва я вылез из шлюпки, доставившей меня на катер, и взобрался на борт, как на 
головном взвился флаг - белая косичка с красным шаром в середине: командир 
звена приказывал сняться с якоря и следовать за ним. 

Мы шли на запад. Там, где огненный диск солнца опустился за горизонт, над морем 
нависла серая плотная туча. Она с каждой минутой росла и росла, надвигаясь на 
нас. 

Я неотрывно следил за головным катером. Командир отряда сидел на рубке и 
смотрел вперед. Он видел надвигающуюся мглу, но беспокойства не проявлял. 
Значит, опасности нет. Если бы надвигался шторм, Кочиев предупредил бы, он 
хорошо разбирался в капризах морской стихии. 

Не прошло и получаса, как перед нами встала плотная серая стена тумана, закрыв 
собой почти весь горизонт. Еще мгновение - и катер Тарасова исчез из виду. 

Несмотря на то, что мы давно подтянулись почти вплотную и наш катер чуть не 
касался консолей головного, я видел только его слабо мерцавший кильватерный 
огонек. Чтобы не оторваться, боцман Панин вышел к носовой мачте и вытянутой 
рукой показывал мне направление на этот часто исчезавший огонек. 

Так в сплошной мгле мы шли около двух с лишним часов. Одежда отсырела, устали 
от напряжения глаза. 

"По времени пора бы остановиться, - подумал я, - скоро должен быть берег". 

И тут кильватерный огонь стал ярче, приблизился к нам. Уменьшил ход и я. Дальше 
продвигались скачками. Пройдем немного, застопорим моторы, осмотримся, замерим 
глубину, потом опять пройдем немного. 

Но вот над нами посветлело, показался кусочек усеянного звездами неба. Вверху 
ясно, а кругом туман, катера словно в колодце. Постепенно посветлело и вокруг. 
В нескольких милях показался берег - мыс Железный Рог. 

Надо иметь большой опыт и штурманское чутье, чтобы в сплошном тумане по 
простейшему компасу и часам привести с такой точностью катера в заданную точку. 
Кочиев обладал таким опытом. Он приобрел его в частых походах. Не было случая, 
чтобы хоть один катер из его отряда уходил в море, а он оставался на берегу" 

Уточнив место, мы легли на курс, идущий вдоль берега к Анапе. Маневр для меня 
был понятным. Если противник успел проскочить место, куда мы вышли, то мы его 
догоним, а если не успел - встретим на обратном курсе. 

Миновали банку Марии Магдалины. Поднялась луна, но береговая черта была 
затянута мглой. Мой катер шел ближе к берегу. 

Мы уже находились в районе Верхнего Джемене. Вдалеке, в дымке, освещенная луной,
 показалась Анапа. 

"Пора ложиться на обратный курс", - подумал я. Но головной продолжал идти 
вперед. В это время Петрунин доложил: 

- Слева на траверзе, у самого берега, два силуэта! 

Я увидел две самоходные баржи. Впереди них еще два силуэта, но значительно 
меньшие - корабли охранения. 

Кочиев не заметил их и проскочил. Догонять его или сообщать по радио не было 
времени. Не раздумывая, я лег на боевой курс. Но выбранная для атаки баржа 
оказалась так близко, что катер почти уперся носом в ее борт. На таком коротком 
расстоянии выпускать торпеду нельзя. Пришлось отвернуть и выстрелить по другой 
барже. Взрыв торпеды приподнял судно и разломил его надвое. Стоявшие на палубе