"В такую темную ночь трудно найти советские суда, но сами вполне можем 
нарваться на дозор", - говорил один. 

"У самого берега большие глубины, пойдем туда и будем ждать восхода луны", - 
сказал другой. 

Оказалось, что это были два фашистских торпедных катера. Выпускать в темноте 
наобум по ним торпеды было нецелесообразно. Поэтому мы вызвали самолеты МБР-2, 
навели их на противника и стали выпускать в сторону вражеских катеров ракеты, 
стрелять по ним из пулеметов. Гитлеровцы попытались скрыться, но не успели. 
Наши летчики атаковали их, и две серии выпущенных с самолетов реактивных 
снарядов решили судьбу фашистских катеров и их экипажей. 

В таких стычках быстро летело время. Выходя к Малой земле вечером, мы 
возвращались в базу только с рассветом. Днем охрану несла наша авиация. 

Катера поочередно подходили к пирсу для заправки горючим и воздухом, пополняли 
израсходованный за ночь боеприпас, заделывали пробоины. Во второй половине дня 
обедали, производили уборку и, только закончив всю подготовку, ставили катера 
на якоря, рассредоточив их по бухте, и отдыхали. А ночью опять в дозор. 

Но кроме того, что мы охраняли подступы к Малой земле со стороны моря и 
наносили удары по врагу на его коммуникациях, нам приходилось ставить мины. 
Дело это для катерников сложное, сопряженное с большими трудностями. Поэтому 
при постановке мин случались у нас неудачи и иногда с тяжелыми последствиями. 

Произошел неприятный случай, правда без роковых последствий, и на нашем катере. 


Впрочем, из всех ошибок и промахов, которые случались у нас во время войны, мы 
извлекали для себя уроки, учились на них уму-разуму. 

На этот раз уроки пришлось извлекать молодому матросу Авдеенко. Временно он 
выполнял обязанности боцмана. 

...Ночью мы вышли на минирование Керченского пролива. Шли осторожно, 
внимательно всматриваясь в темноту, чтобы не наскочить на прибрежные камни. 

Вскоре слабый ветер стал доносить запах водорослей, выброшенных на берег, 
напоминающий запах прелого сена, - верный признак близости суши. И, 
действительно, через несколько минут впереди смутно обрисовались очертания 
берега. 

Теперь надо было соблюдать еще большую осторожность, полную тишину, чтобы нас 
не обнаружил враг. От скрытности наших действий зависел успех выполнения 
боевого задания. 

С флагмана, находившегося где-то поблизости, передали по радио сигнал о начале 
постановки мин. Катера разошлись в разные стороны. 

Боцман доложил мне о готовности боевого поста. Уточнив еще раз местонахождение 
катера, я приказал: 

- Мины ставить! 

Одна за другой следовали негромко команды: 

- Правая! 

- Есть, правая! - доносилось с кормы, и в воду плюхалась мина. 

- Левая! 

- Есть, левая! И опять: 

- Правая! 

- Левая! 

- Правая! 

- Левая!.. 

И вдруг очередная команда оборвалась на полуслове. 

С кормы донесся взволнованный голос: 

- Человек за бортом!