Однажды, когда мы вышли в очередной дозор, вражеские катера всю ночь упорно 
пытались прорваться на наши коммуникации. Сначала они все сразу ринулись на 
охранение, но, получив отпор, рассыпались на группки и начали атаковать с 
разных сторон. 

Я нес дозор в паре с Виктором Сухоруковым. Наш участок находился ближе всего к 
причалам Малой земли, где производилась разгрузка и погрузка судов. Сюда и 
направил в эту ночь свой основной удар противник. 

Два фашистских катера на полном ходу набросились на нас, стреляя из пулеметов и 
пушек. Но стоило Сухорукову врезаться между ними, а мне выйти с фланга, как они 
кинулись в разные стороны и скрылись в темноте. 

Враг пошел на хитрость. В то время как два катера, еще издали открыв огонь, 
начали атаковать нас с моря, пытаясь отвлечь наше внимание, два других стали 
подкрадываться под самым берегом, пробираясь через линию охранения к причалам. 
Но мы не дремали. План ночного дозора разработан был четко. Когда катер 
Сухорукова открыл огонь по атакующим с моря, мой командир отделения электриков 
Петрунин, наблюдая в своем секторе, громко крикнул: 

- Справа 160, у самого берега вижу два катера противника! 

Я сразу же повернул им навстречу. С берега заговорили минометы. Враг попал под 
огонь с двух сторон. Осыпаемые осколками мин, поливаемые очередями наших 
пулеметов, катера фашистов, чуть не протаранив в суматохе друг друга, повернули 
обратно и на полном ходу ушли в море. 

Нам пришлось отбить еще несколько следовавших одна за другой атак. Потом враг 
начал нападать на другом конце линии охранения, а к двум часам ночи, перед 
уходом, произвел еще ряд безуспешных попыток прорваться на нашем участке. За 
ночь мы отбили одиннадцать атак противника. 

Через несколько дней недалеко от входа в Геленджикскую бухту мы снова 
встретились с катерами противника. На этот раз наш экипаж действовал совместно 
с катером, которым командовал старший лейтенант Келин. 

Получив задание, мы вышли в назначенное место и начали вести наблюдение. 

Ночные дозоры утомляли экипажи катеров до такой степени, что не хватало сил 
бороться со сном. 

Катера стояли в точках с заглушенными моторами. Машинная команда находилась на 
своих местах в отсеке, готовая в любую минуту дать кораблю ход. Люди из верхней 
команды располагались на рубке, прислонившись спинами друг к другу, и вели 
наблюдение каждый в своем секторе. 

Радист, вращая рукоятку диапазона волн, "разгуливал" по эфиру. От его чуткого 
слуха не ускользали никакие звуки. А их в эфире множество. В то же время он 
постоянно держал связь и с базой и с самолетами -- ночными разведчиками, 
баражировавшими над морем. 

Около полуночи до нас донесся шум моторов. Темнота была такая, что я не мог 
различить даже катер Келина, стоящий рядом с нами. 

Но механик - главный старшина Ченчик - доложил, что, судя по звуку, это шум 
дизеля. 

У меня были все основания предположить, что по соседству с нами находится 
вражеская подводная лодка, производящая поиск наших кораблей или всплывавшая на 
поверхность для подзарядки аккумуляторов. Догадка моя могла быть верной и 
потому, что, еще выходя на задание, мы были предупреждены о появлении подводных 
лодок противника у наших берегов. 

Принимаем решение - сблизиться и торпедировать врага. Подаю команды. Моторы 
заводим под глушителями. Расчет у нас такой: пройти небольшую дистанцию, 
остановиться и прислушаться. Если услышим противника где-то совсем рядом, то, 
подправив курс, сразу же атаковать. Если же он тоже заглушит моторы, тогда 
выжидать его, пока он первым не обнаружит себя. 

Мы внимательно всматривались в темноту. Когда время истекло - заглушили моторы. 
И надо же так совпасть! В эту минуту совсем рядом, метрах в 40 - 50, проработав 
две - три секунды позже наших, были заглушены чужие моторы. Мы оказались в 
выгодном положении. Сомнений не было: это были те дизеля, шум которых мы 
обнаружили ранее. Я отдал команду и приготовился выпустить туда обе торпеды. Но 
в этот момент из темноты донеслись голоса и мы услыхали разговор 
перекликавшихся между собой двух фашистов. 

Наш механик, владевший немецким языком, перевел Мне, о чем говорили гитлеровцы.