многочасовые переходы к берегам, занятым противником, и на вражеские 
коммуникации. 

В моем командирском становлении особенно большую роль сыграл Константин 
Георгиевич Кочиев, командовавший тогда отрядом катеров и удостоенный 
впоследствии звания Героя Советского Союза. 

Первая моя встреча с Кочиевым произошла в порту, куда наш катер пришел на 
ремонт. 

На причале я увидел смуглого офицера атлетического сложения, с суровым, как 
будто постоянно сердитым лицом. 

Правда, мое первое впечатление оказалось обманчивым. Под внешней суровостью 
Кочиева скрывались доброта и сердечная внимательность к людям. 

Наш катер передавался в его отряд. 

Выслушав мое представление, Константин Георгиевич задал несколько вопросов и 
пожелал сразу познакомиться с личным составом, осмотреть материальную часть 
корабля. 

С этого дня началась моя совместная служба с Кочиевым, а в дальнейшем и крепкая 
боевая дружба. 

Константин Кочиев, или, как мы звали его между собой, Коста, тоже с детства 
мечтал стать моряком. Закончив Военно-морское училище им. Фрунзе в Ленинграде, 
он получил назначение на Черное море, в отряд экспериментальных катеров. Это 
было как раз по его характеру, твердому, настойчивому, пытливому. Испытывая 
катера, он закреплял теоретические знания, приобретал ценные мореходные навыки. 
Войну Коста встретил уже опытным командиром. 

Обучая и воспитывая нас, молодых командиров, Кочиев стремился привить нам такие 
командирские качества, как смелость и решительность, стойкость и упорство, 
разумную инициативу, высокую требовательность не только к подчиненным, но и к 
самим себе. 

- Но это еще не все, - часто говорил нам Коста. - Надо иметь хорошо сплоченный, 
хорошо обученный, умеющий действовать в любых условиях, дружный экипаж. Надо 
любить и уважать своих подчиненных, постоянно заботиться о них. Тогда и они 
будут ценить вас, легко понимать и энергично выполнять все ваши приказания. 

Сам Константин Кочиев заботой о подчиненных, справедливой требовательностью и 
особенно личной отвагой снискал себе всеобщую любовь и уважение среди 
черноморцев. 

Помню такой случай. Выполняя боевое задание, катер, на котором находился Кочиев,
 подорвался на вражеской мине. Взрывом контуженного командира отряда выбросило 
за борт, и в тот же миг на помощь ему в холодную декабрьскую воду прыгнуло 
несколько человек. 

Под командованием Константина Кочиева наш отряд торпедных катеров провел немало 
боевых операций, потопил много вражеских кораблей, нанес фашистским захватчикам 
большой урон. 

Ночные удары 

Наступил 1943 год. Фашистское командование, стремясь помочь своим войскам, 
разбитым под Орджоникидзе и бегущим через Кубанские степи к Керченскому проливу,
 прилагало все силы, чтобы защитить их от удара во фланг. Оно подбрасывало 
сухопутными и морскими путями подкрепление из Крыма, создало мощную линию 
обороны на побережье Цемесской бухты. В Новороссийске враг соорудил на каждом 
перекрестке, на каждой улице доты, превратив город в неприступную крепость. 

Но наше командование поставило перед Черноморским флотом и Приморской армией 
задачу: овладеть городом и портом Новороссийск, чтобы создать плацдарм для 
флангового удара советских войск по отступающим фашистским армиям. 

В феврале был высажен тактический десант в долину Озерейка и на Мысхако. Этот 
клочок земли, на котором сначала находился лишь батальон майора Куникова, 
получил название Малая земля. Новый плацдарм не давал покоя противнику. Наши 
десантники контролировали вход в Цемесскую бухту, и фашисты не могли 
использовать порт для переброски подкрепления. 

Обеспечивали Малую землю корабли, базировавшиеся вблизи Новороссийска. Группа 
состояла из катеров-охотников, торпедных катеров, мотоботов и сейнеров. Они 
должны были снабжать десантников боеприпасами, техникой, продовольствием, 
доставлять подкрепление и вывозить раненых. 

Фашисты всячески старались помешать нам.