Освобождение Киева ознаменовало, помимо прочего, прорыв "Восточного вала", 
системы укреплений, возведенных немцами на западном берегу Днепра. Противника 
отбросили порядочно на запад, освободив Житомир и другие города. 1-й-Украинский 
фронт становился острием всей Красной Армии, ибо его войска дальше всего 
продвинулись на запад. Рухнул "Восточный вал" и южнее, где наступал 2-й 
Украинский фронт Конева. Враг не только бешено сопротивлялся, но и попытался 
восстановить положение. Немцы начали там, где, им казалось, есть уязвимые места 
- в полосе 2-го Украинского фронта, вышедшего на подступы к Кривому Рогу и 
Кировограду. Им с конца октября удалось потеснить наши войска, положение 
становилось критическим. . 

Только-только разместились в Макарове (километров 60 от Киева), как Георгий 
Константинович приказал: едем "к Коневу". Это означало более 500 километров до 
места назначения - района Кременчуга. Там находился штаб коневского фронта. 
Думаю, что, поддавшись обычному желанию видеть все собственными глазами, 
Георгий Константинович на этот раз переусердствовал. Даже я с трудом выдержал 
дорогу. Спасло, пожалуй, только то, что ехали на "хорьхе". Ребята из охраны, 
следовавшие за нами на "Додже 3/4", когда мы добрались до штаба Конева, 
несколько минут не могли выйти из машины, так их намотало и укачало. 

Поистине железный человек, каким был Г. К. Жуков, немедленно отправился в штаб. 
Я получил небольшую передышку; Затем по понтонному мосту на правый берег Днепра,
 в войска, в огонь. Сейчас точно не помню - да и мудрено запомнить, дни слились 
в один, - Георгий Константинович пробыл у Конева неделю с небольшим, налаживая 
расстроившиеся дела. На войне так бывает - хвост вытянул, нос увяз. Пока Г. К. 
Жуков выправлял положение здесь, Ватутин остался без присмотра, и немцы дали 
как следует 1-му Украинскому фронту. Мы оставили Житомир. Ватутин растерялся. 
Потом мы узнали, что Сталин приказал Рокоссовскому помочь Ватутину советом. Тот 
приезжал в Макаров и т. д. Конечно, я не знал всего этого, когда Жуков коротко 
сообщил - он возвращается самолетом, а вы пригоните машины своим ходом в 
Макаров. 

Тронулись в обратный путь с полными баками, сухим пайком и без карт. Опять 
тяжелая дорога. Которая едва не закончилась трагически. Откуда нам было знать, 
что немцы продвинулись у Макарова километров на 40. Коротко говоря, нас 
остановил грубый окрик простуженным голосом: "Куда прешь, к фрицам захотел?" В 
ночной тьме мы выехали на линию передового охранения, еще несколько минут и... 
Не хочется и думать, что могло бы быть. Вот что значило ехать без нашего 
дорогого проводника Г. К. Жукова с его сверхъестественной способностью 
ориентироваться. 

Как всегда бывало на той войне, где появлялся Жуков, там нам сопутствовал успех.
 Немцев остановили и нещадно побили, когда они пытались снова сунуться к Киеву. 
24 декабря мы двинулись вперед. Георгий Константинович расцвел - за день войска 
1-го Украинского фронта рванули почти на сто километров. Хотя чему дивиться - в 
авангарде две - 1 -я и 2-я - гвардейские танковые армии. Мы вернулись на 
подступы к Житомиру, бои шли у Бердичева, Белой Церкви. Жуков не покидал войск, 
почти не бывал в штабе. От любимого занятия оторвал очередной вызов в Москву. 

Прилетели на Центральный аэродром. Обычным порядком сел за руль "паккарда". 
Езды было мало, Жуков почти все время пропадал в Кремле у Сталина. Я 
расположился было встретить Новый год с родными. Буквально за день до праздника 
- в самолет и назад в Макаров, где встретили 1944 год. Жуков был настроен 
прекрасно, видимо, совещания в Кремле окрылили его. Глядя на его оживленное 
лицо, откровенно говоря, я немного обиделся: что стоило задержаться на 
день-другой в Москве и встретить Новый год по-людски, в семье. Война никуда бы 
не делась. 

На нашем фронте бои не прерывались, войска наступали с небольшими паузами. 
Немцев гнали в хвост и гриву. Жуков все время находился в приподнятом 
настроении. Из разговоров штабных причины были ясны, намечалось новое окружение 
значительной вражеской группировки. Мы, 1-й Украинский фронт, далеко прошли на 
запад, а южнее немцы держали так называемый корсунь-шевченковский выступ, клин, 
врезавшийся в наши войска и доходивший вершиной до Днепра. Тут немцы попали 
впросак, они пялили глаза на Днепр, все мечтая отбить Киев, а стоило бы 
взглянуть по сторонам - в их тылу наш фронт, а с юга - 2-й Украинский. 

24 января наши два фронта ударили под основание немецкого клина и в четыре дня 
замкнули кольцо окружения. Жуков ликовал, ему не сиделось на месте. Пожалуй, 
первый и единственный раз за всю войну доехать до войск оказалось невозможно. 
Совсем не вовремя наступила распутица, пошел дождь, лед на водоемах почернел и 
набух, дороги раскисли. Даже наши танки пробивались с трудом, немецкие вязли в 
тяжелом украинском черноземе. Пришлось Георгию Константиновичу несколько 
притормозить, ограничившись руководством операцией из штаба Ватутина. 

Продолжалось, правда, это недолго, и Георгий Константинович обрел подвижность, 
"хорьх" в который раз показал, на что способен. Ликвидация окруженных заняла 
немногим больше двух недель. Немцев согнали на небольшую территорию, где и 
добили. Там поля были завалены их трупами и разбитой техникой. Георгий 
Константинович, не упускавший ни малейшей возможности собственными глазами