С 12 января 1943 года с первыми ударами тысяч орудий Г. К. Жуков отправился в 
войска и был там все семь дней, которые взял прорыв блокады. Мы проехали в 
Ленинград по пробитому коридору. Немцы продолжали огрызаться. Под вечер 
возвращались в штаб. Лес, перелесочек, выскочили на открытый участок дороги. 
Немцы, кажется, с Синявинских высот просматривали местность и "щупали" 
снарядами дорогу. Разрыв, еще разрыв, а позади нас ехал в своей машине 
Ворошилов. Один снаряд аккуратно лег между нашими машинами: чуть левее бы - и в 
нас, чуть правее - в автомобиль Ворошилова. Повезло, что говорить. 

Бедов порядком перетрусил, а вечером оседлал любимого конька, завелся на тему о 
происках разведки, агентуры и прочем. Припомнил, что, когда в сентябре 1941 
года летел в самолете Жукова в Ленинград, они едва-едва не стали жертвами 
"мессершмиттов". Последовал обычный вывод - враг не дремлет, агентура работает 
и т. д. Наверное, он повторял эту историю при Жукове, ибо в его мемуарах я 
прочитал: "Над (Ладожским) озером шли бреющим полетом, преследуемые двумя 
"мессершмиттами". Через некоторое время благополучно приземлились на городском 
комендантском аэродроме. Почему наше прикрытие не отогнало самолеты противника, 
разбираться было некогда: торопились в Смольный - в штаб фронта". Славный 
чекист обладал богатейшей фантазией. 

Н. Я.: Вы абсолютно правы. Мне попались мемуары Героя Советского Союза 
генерал-майора авиации Г. Н. Захарова. Безусловно, незаурядный человек - в его 
дивизию был включен знаменитый полк "Нормандия - Неман". Наверное, судя по 
книге, очень самостоятельный человек и посему при громадных боевых заслугах не 
поднялся выше генерал-майора. В своей книге "Я - истребитель" (1985) Г. Н. 
Захаров заметил, что, перечитывая мемуары Г. К. Жукова, он "невольно обратил 
внимание на одну незначительную на общем фоне деталь"- рассказ о перелете в 
Ленинград. "Я сразу обратил на это внимание потому, - продолжает Захаров, что, 
посвятив свою жизнь истребительной авиации, прекрасно знаю, какую легкую и 
заманчивую цель представляет для истребителя военно-транспортный самолет Ли-2. 
Именно на таком самолете летел Жуков. Одной пулеметно-пушечной очереди 
"мессершмитта" было бы достаточно, чтобы прервать полет тихоходного Ли-2. Для 
этого стоило только подойти на дистанцию метров 400-500. А уж если этого не 
произошло, то только потому, что истребители сопровождения прекрасно выполнили 
свою задачу. 

Вместе с тем реакция Георгия Константиновича Жукова вполне понятна: у человека, 
через иллюминатор наблюдающего воздушный бой, протекающий на дистанции 
километр-полтора от самолета, в котором он находится, должно сложиться 
впечатление, что ему угрожает непосредственная опасность. С подобной реакцией 
мне не раз приходилось сталкиваться... Расстояния в воздухе обманчивы". Откуда 
генералу Захарову еще знать, что рядом с Георгием Константиновичем был Бедов, 
толковавший все на свой манер. Г. К. Жуков, как ни говори, человек того времени.
 

На деле случилось вот что. Летчикам 160-го истребительного авиаполка приказали 
обеспечить перелет в Ленинград военно-транспортного самолета. "По тому, как 
ставилась задача, и по тому, что на сопровождение одного транспортного самолета 
выделялась целая эскадрилья (по тем временам, когда каждый самолет был на счету,
 - дело неслыханное!), летчики поняли, что это задача необычайной важности. 
Закончив официальный инструктаж, начальник штаба полка добавил: 

"Если с самолетом что-нибудь случится, в полк можете не возвращаться..." 
Летчики молча переглянулись", - заканчивает Захаров. Вскоре на аэродроме полка 
приземлился Ли-2, который предстояло сопровождать - лететь в опасной зоне около 
часа. Из самолета размять ноги вышел Жуков с группой генералов. 

Взлетели и пошли к Ленинграду военно-транспортный Жукова в сопровождении трех 
звеньев ЛаГГ-3. В пути на самолет последовательно выходили три группы 
"мессершмиттов" по четыре самолета. Наши истребители связывали их боем, не дав 
возможности приблизиться на расстояние удара. Два "мессершмитта" удалось сбить, 
жуковский Ли-2 благополучно приземлился. 

Помимо бедовских фантазий, продиктованных патологической "бдительностью", в 
любых мемуарах, а книга Г. К. Жукова не исключение, возможны фактические 
погрешности. Даже в последнем, десятом (1990) издании английский историк Дж. 
Фуллер именуется американским. Я, переводчик книги Фуллера на русский язык, не 
устаю изумляться, где редактор? 

А. Б.: Я тоже. Мы подходим к Курской битве. В книге Г. К. Жукова сказано о том, 
как он попал на этот фронт: 

"В семь часов утра был на Центральном аэродроме и вылетел в штаб Воронежского 
фронта. Как только сел в самолет, сейчас же крепко заснул и проснулся лишь от 
толчка при посадке на аэродроме". На деле Жуков выехал в спецпоезде, читайте об 
этом хотя бы в воспоминаниях его генерал-адъютанта Л. Ф. Минюка. Я забежал 
вперед, вернусь к Ленинграду. 

После прорыва блокады Георгий Константинович приказал провезти его по 
Ленинграду. Мы часа два колесили по улицам города-героя. Г. К. Жуков дивился