прощание сказал: 

- Противник оказывает неожиданно упорное сопротивление, - и, помедлив, 
закончил: - Помните, вы отвечаете за левый фланг двадцать первой армии. 

Эти слова были восприняты как требование резко поднять темп наступления ударной 
группы. 

Наши части сражались напористо. Бой за Мело-Клетский - лишь одна иллюстрация 
героизма солдат и мастерства офицеров, проявленных при боевом крещении 65-й. За 
первый день при прорыве обороны было штурмом захвачено 23 дзота. Отражая 
многочисленные контратаки, уничтожили 10 немецких танков. 

Крупный опорный пункт Ореховский, взятием которого наша ударная группа 
завершила бы прорыв обороны противника на всю тактическую глубину, обрамляла с 
севера и юго-запада группа высот. К исходу 19 ноября туда подошли наступающие 
дивизии: справа высоту 207,8 захватила 76-я дивизия чистяковской армии; 
гвардейцы В. С. Глебова, вырвавшись по сравнению с ней километра на два вперед, 
дрались за высоты 219,3 и 232,2, то есть охватывали Ореховский с юго-запада и 
юга, помогая Меркулову, который вместе с Якубовским наносил удар в лоб. Но 
взять 19 ноября этот последний рубеж высот мы не смогли. Лишь Чеботаев одним 
батальоном оседлал отметку 202,2 и оттуда готовился к броску на Ореховский 
опорный пункт. Все высоты встретили нас организованным огнем, а гвардейцев - 
неоднократными контратаками, продолжавшимися до темноты. Пришлось остановиться. 
Должно быть, это обстоятельство и имел в виду Василий Иванович Казаков, когда 
под вечер сказал: 

- Ну, Павел Иванович, давай бабки подбивать... Воевали, воевали - ничего не 
навоевали!.. 

На грубоватую прямоту старого боевого друга нельзя было обижаться. Он искренне 
хотел нам добра и славы, а ключ к ним был в одном слове: "темп". Темп и еще раз 
темп! Однако в порядке критики должен сказать, что руководство фронта поступило 
бы правильно, если бы во второй половине дня 19 ноября передало нам хотя бы 
часть сил 16-го танкового корпуса. После 18.00 65-я армия имела реальные 
возможности ввести в прорыв подвижное соединение из-за правого фланга 27-й 
гвардейской дивизии - на стыке с 21-й армией. 

Вскоре В. И. Казаков уехал. Улучив несколько минут, усаживаюсь на топчан, чтобы 
обдумать наши дела и предстоящие задачи. 27-я гвардейская воевала отлично, 
продвинувшись в тяжелых условиях на 8 километров (приведу для сравнения цифры: 
к исходу 19 ноября дивизии 21-й армии прорвали оборону противника в глубину на 
5 - 6 километров; среднесуточный темп пехоты на всех ударных направлениях при 
прорыве составил 5 - 10 километров). 304-я выполняла задачи вполне 
удовлетворительно (ее продвижение - 5 - 8 километров), не говоря уже о том, что 
командир 807-го полка Чеботаев был первым героем дня. На левом фланге ударной 
группировки мы, говоря формально, успеха не имели: Макаренко, захватив высоту 
135,0, дальше не прошел, а под Логовским не сдвинулись с исходных позиций. 
Однако успех не всегда измеряется километрами. Если бы не подоспела умелая и 
своевременная помощь 321-й, Меркулов бы застрял в центре, это во-первых. А 
во-вторых, что самое важное, 321-я дивизия при содействии 23-й дивизии 
полковника П. П. Вахрамеева в первый день прорыва связала 376-ю немецкую 
дивизию и до полусотни танков, заставила их втянуться в тяжелый бой. С точки 
зрения главной задачи армии - это был успех, и немаловажный. 19 ноября самым 
опасным было бы, если пресловутый фон Даниэльс кое-что понял в обстановке и 
нанес удар во фланг 21-й армии; но он по уши увяз в районе Осинки - Логовский, 
и этим 65-я армия обязана генералу Макаренко и его частям, геройски отбивавшим 
здесь контратаку за контратакой. 

Работая после войны в архивах, я обнаружил документ, который многое мне 
объяснил: донесение 21-й армии о захвате пленных из 3-й мотодивизии и 16-й 
танковой дивизии немцев. Понятно, что это насторожило высшее начальство и, 
очевидно, послужило поводом для резкого указания Ставки в личный адрес 
командующего 65-й армией, которое приведу ниже. Фактически ни одна часть 
названных немецких дивизий не была снята с нашего участка боев. Вероятно, 
пленные немцы соврали. Таковы были обстоятельства, из которых следовало 
исходить, решая задачу наращивания темпа 20 ноября. Все более укреплялась 
мысль: создать свой подвижной отряд и послать его в направлении Верхне-Голубая 
- Акимовский к Дону. Эта мысль не давала мне покоя с того момента, когда мы 
задержались под Мело-Клетскпм и выяснилась сила сопротивления противника... Да, 
именно так: собрать все наши "тридцатьчетверки" и тяжелые танки, посадить 
большой отряд гвардейцев десантом на них и на автомашины и - вперед! 

Вопрос в том, когда это можно сделать. Не так просто решиться на то, чтобы 
отобрать у наступающих дивизий танки поддержки пехоты, да еще при отставании 
артиллерии. Очевидно, за ночь надо подтянуть все, что возможно; затем 
завязывается бой за высоты-"двухсотки" (танки еще в рядах пехоты?), вводится 
для наращивания силы удара 252-я дивизия второго эшелона - и вот тут-то мы и 
возьмем танки и запустим их в тылы сиротинской группировки! У меня даже был на 
примете офицер, пригодный для руководства этим смелым делом, - резервный комдив