- Ясно вижу высоту сто тридцать пять ноль, на ней обозначились одиннадцать 
дзотов. Правофланговый полк триста двадцать первой дивизии залег в кустарнике у 
высоты под огнем пулеметов. Полагаю, что они же фланговым огнем давят на триста 
четвертую. 

- Ваше с Макаренко решение, Николай Антонович? 

- Просим поддержать армейской артиллерией, и мы через полчаса атакуем высоту. - 
Начальник политотдела помолчал, видимо сообразуясь с обстоятельствами, и 
закончил: - Если возможно, направьте нам хоть роту танков. Мы понимаем, что 
Меркулову они нужны, но хотелось бы избежать лишних потерь в штурмовых группах. 


Приказание Манило: в 10.50 дать огневой налет по квадратам 102, 107, 110 и 111. 


Приказание командующему бронетанковыми войсками армии Лукьянову: взять у 
Невжинского две роты танков, лично проверить маневр этих танковых рот в полосу 
дивизии И. А. Макаренко, помочь организовать бой за высоту 135,0. 

Комдиву 304-й: хватит топтаться на одном месте, полковник. В 10.50 окажу 
содействие огнем. Организуй бросок во взаимодействии с Макаренко. Сейчас высота 
186,7 - ближайшая задача для вас. 

Так начался 19 ноября бой за Мело-Клетский - сильный опорный пункт на 
центральном участке прорыва, бой, в котором командиры наших ударных дивизий 
выдержали экзамен на взаимодействие. Маневр траекторией - и высота 135,0 
накрыта огнем артиллерии армии. Бойцы 321-й, штурмуя дзоты, развязали руки 
304-й дивизии: 812-й полк Сорокина зацепился за восточную окраину 
Мело-Клетского и вел огневой бой, ожидая по приказу комдива, пока совершится 
обходный маневр. В это время Чеботаев с танкистами Якубовского проскочил слева 
вперед, устремившись к высоте 186,7, находившейся в тылу Мело-Клетского, а 
справа обходил опорный пункт 77-й гвардейский полк. Бой этот протекал на фоне 
непрерывных контратак. Виктор Сергеевич Глебов доносил, что гвардейцы отбили 
две контратаки, в которых участвовало по 10 - 15 немецких танков с пехотой. Он 
говорил: "Тяну за собой артиллерию, всеми силами тяну артиллерию в боевых 
порядках пехоты, а местность такова, что часто на руках приходится тащить..." 
Из Логовского все сильнее нажим противника - одна, другая, третья контратака. В 
третью немцы бросили уже до полка пехоты при поддержке шестиствольных минометов.
 

Погода улучшилась. Авиация начала разведку. 

Никитин доложил, что летчики наблюдают движение значительных групп пехоты и 
танков противника из района Ореховское - Венцы. Последовал приказ - авиации 
нанести бомбовые удары по подходящим резервам неприятеля. Две мысли преобладали 
в тот момент. Чем сильнее нажимает противник контратаками на ударную группу 
65-й армии, тем яснее становится, что замысел операции немецкое командование не 
разгадало и, где наш главный удар, еще не знает. Это хорошо. Но трудности на 
нашем, клетском, направлении от этого увеличивались. Крайне беспокоила проблема 
темпа. Лишь бы противник не направил резервы во фланг наступающим дивизиям 
Чистякова! 

С командного пункта армии позвонил И.С. Глебов и передал радостное известие: 
командарм 21-й в 12.00 ввел в прорыв 4-й танковый корпус, он развивает 
наступление на Евстратовский! 

Много лет прошло с тех пор, но и сейчас, как живые, видятся мне лица боевых 
товарищей, работавших тогда на нашем НП. 

- Вот черт!.. Молодцы! - вырвалось у Лучко. 

- Окружение фашистской группировки становится фактом, - сказал Липис. Вот она, 
расплата! 

Может быть, в тот момент у вашего главного оператора перед мысленным взором 
пронеслись иные картины недавнего прошлого, когда сам он во главе отряда из 400 
бойцов пробивался из окружения из-под Пирятина до Полтавщины. Теперь же враг 
дрожит при слове "окружение"... А может, вспомнилась еще более тяжелая картина 
прошлого? Я знал, что подполковник пережил невыносимое. Он был в действующей 
армии с первых дней войны. Отец с матерью остались на Херсонщине. Однажды в 
минуту откровенности Липис сказал мне: "Все время думаю о них. Все время думаю, 
что мог их спасти". Фашисты ворвались на Херсонщину. Изверги придумали страшную 
казнь родителям офицера-коммуниста. Их бросили живыми в глубокий колодец. 

Вот почему подполковник с болью и радостью говорил о возмездии. 

- Филипп Павлович, - обратился я к члену Военного совета, - мобилизуй весь 
политаппарат. Каждый боец в наступающих частях должен знать - наши танки уже