танкистов, летчиков, саперов. Но даже четко расписанная схема боя еще не имеет 
души. В ней нет ощущения динамики боя, в том числе динамики взаимодействия 
соединений, частей, родов войск. Проигрыш на макете полосы наступления как-то 
восполнит этот пробел. Соберемся у макета, и здесь каждый предметно видит 
содержание общей оперативной задачи войск армии на всю глубину операции и 
частные тактические задачи соединения в общем оперативном построении сил и 
средств при прорыве. 

Масштабный макет местности было решено устроить в непосредственной близости от 
наблюдательного пункта командующего армией на скатах высоты 90,3 у станицы 
Дружилинской. Эта высота находилась на стыке 304-й и 27-й гвардейской дивизий, 
километрах в полутора от переднего края. Здесь с небольшой группой саперов 
работал майор Н. М. Горбин. Он оборудовал НП, он же возился над ящиком с песком,
 строя из полупромерзшей земли красными от холода и воды руками рельеф 
местности, обозначая топографическими условными знаками силы и средства обороны 
врага. Горбин работал с увлечением. Все, что касалось организации управления, 
вызывало у него живой интерес и творческий подъем. В нем билась жилка 
настоящего оператора. Из штабной молодежи я знал этого офицера лучше и больше 
других, поскольку майор был заместителем начальника штаба по вспомогательному 
пункту управления; мы часто работали рядом и немало ночей скоротали вдвоем на 
НП. 

Люди моего поколения помнят, какую выдающуюся роль сыграл комсомол в двадцатых 
- тридцатых годах в подготовке командных кадров для армии. Профессия командира 
стала для молодежи одной из самых почетных и увлекательных. Если нам, старым 
солдатам, путевку в армию рабочих и крестьян дали непосредственно Октябрь, 
гражданская война, логика развития революционных событий, то у многих боевых 
офицеров и генералов Великой Отечественной войны в начале военной биографии 
стоят простые, но много говорящие слова: "Вступил в военное училище по путевке 
ленинского комсомола". Одним из таких офицеров был и Николай Михайлович Горбин 
(ныне генерал-майор, преподаватель Военной академии имени М. В. Фрунзе). В 1928 
году комсомол послал рабочего парня в Военное училище имени С. С. Каменева. 
Потом - погранзастава, учеба в Академии имени М. В. Фрунзе, и снова застава на 
границе Советской Литвы, где молодого капитана в должности начальника штаба 
отряда и застала война. Отряд принял первый удар, с боями отходил до Великих 
Лук. Здесь круто повернулась судьба. В великолукских лесах произошла встреча с 
командующим 29-й армией И. И. Масленниковым, бывшим замнаркома внутренних дел. 
Увидев своего офицера-пограничника, генерал не терял времени даром: 

- Ты академию кончил? 

- Так точно... 

- Завтра ко мне в Торопу! 

Так наш капитан неожиданно оказался на высокой должности заместителя начальника 
оперативного отдела армии. Ему пришлось трудно. У И. И. Масленникова, как 
известно, отношения с военным искусством были чисто административные. Горбину 
попадало от него даже за попытку надежнее укрыть узел связи: Масленников 
усматривал в этом проявление трусости. В сентябре 1941 года большая группа 
молодых офицеров с высшим образованием была отозвана из действующей армии в 
Москву. Они слушали лекции преподавателей Академии Генштаба под шум воздушной 
тревоги и треск зениток. Отсюда Н. М. Горбин попал в штаб 28-й армии и с ним 
прошел весь трудный путь к Дону. Вся предыдущая практика безжалостно разрушала 
идеал штабного работника, сложившийся у молодого офицера. Как-то ночью на 
Дружилинском НП он говорил мне: "Надоело так воевать. Ведь отчего люди бежали? 
Оттого, что мы не могли оказать влияние на войска..." Вот почему, готовясь к 
первому своему наступлению в новых условиях, этот упрямый, самолюбивый офицер с 
такой готовностью и увлечением возился со всем, что было связано с улучшением 
организации управления. 

Все данные на ящике с песком Горбин наносил после личной рекогносцировки 
командарма с офицерами штаба, после уточнения сведений разведки, проверенных и 
подтвержденных показаниями пленных. Контрольных пленных мы брали регулярно. 
Особенно посчастливилось в первых числах ноября, когда было решено организовать 
поиск в двух дивизиях ударной группы. Радецкий с Никитиным отправились на левый 
фланг в 321-ю к И. А. Макаренко, а я с Лучко - в 304-ю. В просторной землянке 
(комдив не отказывал себе в удобствах!) Меркулов что-то соображал над картой. 

- Отложи свою науку, Серафим Петрович, мы к тебе по важному делу. 

- Слушаю, товарищ командующий! 

- "Язык" нужен. 

- Свеженький, - сказал любивший шутку Лучко. 

- Достанем! У меня есть специалисты по этому продукту. 

- Вот и отлично. Славная триста четвертая не подкачает? Давай сюда твоих