опытные командиры и политработники, под стать своему комдиву полковнику 
Первушину. Несмотря на молодость, это очень способный, талантливый командир. Да 
вот генерал Черняев его лучше знает. Алексей Николаевич Первушин не так давно 
был у него в сто пятьдесят шестой заместителем... 

Комдив ответил, что может дать только лестный отзыв. 

- Но сейчас ему туговато, - добавил Черняев, - ведь он только что назначен на 
дивизию, до этого командовал кавалерийским полком, а в финскую был офицером для 
особых поручений при командарме второго ранга Штерне. 

Я рад был тому, что среди командиров соединений есть воспитанник Г. М. Штерна. 
Этого талантливого, с высокой общей и военной культурой человека я знал еще по 
боям в Испании. Штерн немало сил отдал созданию народно-революционной 
республиканской армии в Испании. 

Конечно, у Г. М. Штерна Первушину многому удалось поучиться, но главной школой 
для него стал Дальний Восток... 

- Там учили воевать по-настоящему... 

Мне были понятны эти слова комдива: имя маршала В. К. Блюхера, опыт, 
накопленный ОКДВА под его командованием, были широко известны командирам и 
политработникам Красной Армии. 

Своим низким хрипловатым голосом Черняев докладывал о жизни и боевой учебе 
полков в лагерях. Он тревожился тем обстоятельством, что техническая 
вооруженность дивизии далека от современных требований. Автотранспорта почти 
что нет, значит, в маневре связаны: территория огромная, к тому же мы в ответе 
за всю линию побережья, а случись что, все передвижения частей придется 
совершать на "одиннадцатом номере" (так бойцы окрестили пеший способ хождения). 
О своих подчиненных командир дивизии рассказывал живо, добираясь, как говорится,
 до сокровенной струнки. Помнится, о начальнике разведывательного отделения 
капитане Лисовом он отозвался так: "Недавно в Москве кончил разведкурсы, знания 
имеет, по натуре к делу подходит - хитер, как запорожец, черта за нос проведет".
 В свое время читатель удостоверится, как такое дело получалось у капитана 
Николая Васильевича Лисового. Я о нем сохранил самые хорошие воспоминания. 

- Разрешите узнать последние новости, - говорил Черняев. - Мои командиры хотят 
знать, чего ждать и к чему готовиться. Позавчера в полках был лектор из Москвы. 
Так вот, он сказал, что не надо преувеличивать значение заявления ТАСС от 
четырнадцатого числа. Он сказал, что нам известно, кто такие правители Германии.
 Мне уже звонил Юхимчук, есть у нас такой командир полка, до того дотошный, 
доложу вам, что спасу от него нет, - ему все вынь да положь, как в академии... 
Звонил и спрашивал, кому верить - газетам или лектору. 

Условились, что завтра утром буду в дивизии, соберем товарищей и потолкуем. 
Главное - готовность дивизии должна быть на высоте, поскольку время тревожное. 
С таким напутствием комдив был отпущен. Штаб 9-го корпуса разместился в 
гостинице в центре города, он еще был на чемоданах - управление корпуса недавно 
перевели сюда с Кавказа. Работали со штабными офицерами допоздна, и наконец, 
когда остался один, можно было подвести итог первым впечатлениям. Итог выходил 
не очень утешительным. Я имею в виду не людей, наоборот, первое знакомство с 
людьми обнадеживало, но общее положение дел выглядело нехорошо. Нарком 
наименовал мою должность громко, а войск у "командующего сухопутными войсками 
Крыма", как говорят, кот наплакал. Две дивизии неполного состава с их четырьмя 
артполками тоже неполного состава. У самого корпуса все дело упиралось в 
организацию и укомплектование. Своей штатной артиллерии не имеет, не говоря уже 
о танках; войска связи и саперные части в зародыше. Думалось: все зависит от 
того, сколько времени нам отпустит судьба на то, чтобы привести оборону Крыма в 
должный порядок. Судьба ничего не отпустила. Едва забрезжил рассвет, явился 
начальник штаба и, стараясь быть спокойным, сказал: 

- Получены данные. Только что противник бомбил города Украины и Крыма. 

В этот первый авиационный налет немцы применили наряду с фугасными и 
зажигательными бомбами также и морские магнитные мины с целью блокировать 
боевые корабли в их базах, однако часть мин упала на берег и в городе. Война 
показала свой грозный облик. Наши люди в частях и на военных кораблях встретили 
начало войны спокойно, с твердой уверенностью, что Гитлер понесет неминуемое 
поражение. Между прочим, не могу забыть одну деталь этого дня. Мне рассказывал 
позже Герой Советского Союза Федор Иванович Винокуров (тогда он был в 156-й 
дивизии секретарем дивизионной партийной комиссии), что при первом авианалете 
несколько бомб разорвалось на территории штаба дивизии. Жертв, по счастью, не 
было. Собрали еще теплые осколки и положили на стол. Тут были и начальник штаба 
полковник Гончарук, и начподив батальонный комиссар Гребенкин, и, конечно, 
вездесущий Лисовой, и даже такой хладнокровный человек, как начальник 
артиллерии дивизии полковник Полуэктов. Они стояли и смотрели на куски рваного 
железа. Кто-то проговорил: "Так вот чем убивают людей..."