С началом войны Ставка Верховного Главнокомандования поставила перед 
сухопутными войсками Крыма задачу вести оборону побережья и не допустить 
высадки как морского, так и воздушного десанта, а перед Черноморским флотом 
обеспечить господство наших военно-морских сил на Черном море. Это было 
единственно возможное и правильное решение. Не учитывать опасности вторжения с 
моря было нельзя. В нашей памяти еще слишком свежи были десантные операции 
гитлеровцев на Крите и в Норвегии. И зря некоторые историки упрекают Генштаб в 
том, что он будто бы сразу дал Крыму неправильную установку. Ошибку совершили 
позже, когда неудачи наших войск на Южном фронте создали для Крыма новую 
ситуацию, а инерция противодесантной обороны продолжала действовать, крайне 
мешая сосредоточению всех сил на севере полуострова. 

Полученная задача обязывала нас определить место и роль 9-го отдельного 
стрелкового корпуса в общей обороне Крыма. Судьба полуострова тесно связана с 
судьбой Черноморского флота. Следовательно, обязанность сухопутных войск 
состояла в том, чтобы всемерно способствовать боевым действиям Черноморского 
флота и его авиации, располагавшейся (до осени 1941 года) на равнинной, 
северной части полуострова, постараться как можно скорее добиться дружной и 
согласованной работы с командованием флота. Силами 9-го стрелкового корпуса мы 
должны были построить рубежи обороны, необходимые для защиты Севастополя с суши.
 С такими мыслями я и явился к командующему флотом. Отношения сразу наладились 
хорошие. Военный совет Черноморского флота заслушал мой доклад о боевых 
порядках сухопутных войск при противодесантной обороне побережья, рассмотрел 
построение системы огня артиллерии стрелковых дивизий и ее взаимодействие с 
корабельной и береговой артиллерией и т. п. Мы также представили наш план 
строительства оборонительного рубежа - внешнего укрепленного пояса - по высотам 
со стороны Симферополя, чтобы прикрыть Севастополь с суши, если противнику 
удастся высадить десант. Этот рубеж, включавший две линии траншей полевого типа,
 был в течение июля построен при огромной помощи местного населения. 
Вице-адмирал Ф. С. Октябрьский, помню, сам предложил нам морские мины для 
установки на сухопутных рубежах. В помощь войскам было выделено шесть 
артиллерийских батарей. На рубежах появились орудия, снятые с ремонтирующихся 
кораблей. Были созданы артиллерийские группы поддержки сухопутных войск с моря 
(сюда входили линкор "Парижская коммуна", крейсеры "Красный Крым", "Красный 
Кавказ" и некоторые эсминцы). В Утлюкский залив вошли канонерские лодки 
Азовской военной флотилии, для поддержки войск на Арабатской стрелке высадился 
отряд морской пехоты. Сотрудничество налаживалось. То, что мы успели сделать, 
помогло затем в трудной борьбе на Перекопском валу и Ишуньских позициях. 

Однажды в конце июня 1941 года, при переговорах с Москвой, маршал Б. М. 
Шапошников мне говорил: "Вы понимаете, голубчик мой, что успех немецкого 
десанта в Крыму до крайности обострил бы положение не только на Южном фронте. 
Из Крыма один шаг на Тамань и к кавказской нефти. Принимайте все меры 
противодесантной защиты как на берегу, так и внутри Крыма. Как у вас отношения 
с Октябрьским?" Я ответил, что лучших отношений желать не нужно, и доложил о 
том, что делается: обе стрелковые дивизии укрепляют оборону побережья, 156-я 
несет охрану его юго-восточной части, от Керчи до Севастополя, а 106-я - на 
юго-западе, включая Евпаторийское побережье. Против воздушных десантов мы 
выставили 33 истребительных батальона, созданных с активной помощью пограничных 
войск. В основном они из местных жителей, ядро составилось из коммунистов и 
комсомольцев. Эти батальоны контролируют железную дорогу Армянск - Феодосия и 
районы, удобные для посадки самолетов. 

О перешейках, соединяющих Крым с материком, разговор тогда не шел. Да и не мог 
он в то время идти. Армии Южного фронта вели бои еще западнее Кишинева, и при 
наших весьма ограниченных средствах и полной неподготовленности Крыма как 
театра военных действий было бы непростительно распылять силы для решения 
задачи, являвшейся в июне второстепенной Только в середине июля обстановка 
заставила меня заняться перешейками. Тогда для этого были и реальные 
возможности и действительная нужда. 

Таким образом, в течение первого месяца войны части и соединения всех родов и 
видов войск вместе с населением Крыма довольно успешно укрепляли полуостров. 
Сухопутные войска рыли, строили поты, дзоты, учились отражать десанты, а флот, 
помогая им совершенствовать оборону побережья, силами своей авиации наносил 
удары по Констанце, Плоешти и Черноводскому мосту через Дунай. Кроме того, с 
первых дней войны были высланы в активный поиск подводные лодки на позиции у 
Босфора, Варны и Констанцы - в ожидании входа в Черное море сил извне. В конце 
июня наши корабли совершили набеговую операцию в районе Констанцы. 

В своих воспоминаниях, опубликованных "Военно-историческим журналом" в 1968 
году, вице-адмирал И. Д. Елисеев справедливо подчеркнул: "Уместно заметить, что 
на Черноморском театре военных действий враг не решился высаживать десанты, так 
как опасался сил нашего флота, и в частности кораблей эскадры". 

Адмирал флота Советского Союза И. С. Исаков писал мне по этому поводу: "У 
немцев не было реальных возможностей для высадки (тоннаж, прикрытие, поддержка 
с моря), даже если бы они смогли выделить в десант 2 - 3 дивизии... Но, как 
видно, все были заражены психозом десанта, причем морского. Такие настроения 
должен был первым ликвидировать ЧФ".