контрударов на северном и на евпаторийском направлениях... конная группа 
генерал-майора Д. И. Аверкина будет использована для нанесения контрудара 
преимущественно на чонгарском и, в случае нужды, на керченском направлениях". 
Как видно, до самых последних дней командование армии не имело 
целеустремленности, держало свои силы не в кулаке, а растопыренными пальцами. 
Отсюда произошли дальнейшие трудности. 24 сентября, когда жизнь, наконец, 
властно сказала: Перекоп и только Перекоп! - началась нервная спешка. Времени 
для сосредоточения войск оперативной группы на рубежах развертывания в обрез. 
Штаб армии наспех планирует выход полков из глубины по времени. Авиации 
прикрытия не оказывается. Темп движения к месту боя решает "одиннадцатый номер",
 и приходится солдатам идти десятки километров по ровной степи под ударами 
вражеских самолетов{9}. Артиллерия отстает. И так далее. И так далее. 

Позволю себе напомнить азбучную истину: командир ведет бой с помощью аппарата 
управления. У командующего оперативной группой этот аппарат состоял из двух 
строевых командиров. При этом полностью отсутствовали средства связи. И хоть 
эти офицеры были опытными, самоотверженными и способными работать за десятерых, 
но кто мне поверит, если я скажу, что хорошо управлял войсками, наносившими 
контрудар?.. Вначале контрудар развивался успешно, и мы задачу выполнили. 
Отношу это прежде всего за счет мастерства и мужества таких командиров, как М. 
А. Титов, В. В. Глаголев, И. Г. Торопцев, С. П. Баранов, А. X. Юхимчук, С. А. 
Федоров, и беззаветной храбрости бойцов. Для большинства из них это был первый 
бой в Великой Отечественной войне. Они провели его достойно, умело, радуясь 
тому, что гонят врага назад, хотя это был лишь момент кровавого оборонительного 
сражения. 

В ходе событий организация управления, как ни странно, не улучшалась, а 
ухудшалась. В Крыму было два крупных штаба - собственно штаб армии 
(Симферополь) и штаб 9-го стрелкового корпуса (Воинка). В адрес корпуса 
писалось много приказов, но практически этот довольно сильный квалифицированный 
аппарат управления был отстранен от руководства войсками. В самом деле, на 
третий день боев командарм передал оперативной группе 156-ю дивизию, придал 
полк 106-й дивизии. Что же осталось в 9-м корпусе? Одна дивизия И. С. Савинова, 
в районе которой после 17 сентября не было никаких боевых действий. Солидный 
аппарат управления стал руководить одной дивизией на спокойном участке обороны, 
а рядом маломощная оперативная группа буквально задыхалась под тяжестью 
свалившихся на нее задач... 

Вот таким образом случилось, что мне пришлось принять непосредственное участие 
в оборонительных боях на Перекопских позициях, а затем на Ишуньских и Чатырлыке.
 Прежде чем рассказать об этих боях и людях, вынесших на своих плечах их 
кровавое бремя, рассмотрим события 17 - 18 сентября в районе Сальково и 
Арабатской стрелки. Оборону здесь держала, как я уже говорил, 276-я стрелковая 
дивизия, сформированная в Чернигове уже после начала войны; больше половины 
бойцов в ней в возрасте за тридцать лет, не обученных как следует ведению боя. 
Как-то раз генерал И. С. Савинов откровенно сказал мне, что порой просто 
теряется из-за того, что люди еще не умеют по-настоящему с винтовкой обращаться,
 а большинство командиров - из запаса, без опыта командования. Помочь ему было 
невозможно, в это время в командирских кадрах до крайности нуждалась осажденная 
Одесса, и управление 51-й армии, отрывая от себя, посылало их туда. Самого 
комдива я знал как высококвалифицированного штабного работника. Позже, в ноябре 
и декабре 1941 года, на Тамани, когда я принял командование 51-й армией, 
генерал И. С. Савинов служил у нас заместителем начальника армейского штаба, а 
после гибели начальника штаба армии генерал-майора Гаврилы Даниловича Шишенина 
возглавил штаб, прекрасно работал при подготовке десантной операции. Это был 
очень опытный штабной работник, но командовать дивизией ему, видимо, было 
тяжело. 

Выведенная в район обороны с крайним опозданием, дивизия не успела освоить его. 
Мы потеряли Сальково. Не состоялся и тот "контрудар с целью восстановить 
положение", о котором говорил мне командарм. 

Работая над крымскими материалами в обнаружив в записной книжке заметку: 
"Сальково взято. Там А. С. Николаев с корреспондентом, я решил попытать счастья.
 Константин Михайлович Симонов теперь стал маститым военным романистом, 
наверняка у него сохранились заметки тех лет. Писатель без дневника все равно, 
что генерал без резерва. Таким образом, я и обратился к товарищу Симонову за 
резервами, и он был так любезен, что не отказал. Прислал мне выдержки из своего 
крымского дневника. Многое я пережил и передумал над его страницами. В них мне 
особенно дорого вот что: живой портрет человека, в руках которого тоже в 
определенной мере находилась тогда судьба Крыма корпусного комиссара Андрея 
Семеновича Николаева. Ему, как и многим товарищам, испытавшим неожиданное 
выдвижение в конце тридцатых годов, было трудновато. На Хасане он был 
комиссаром полка. Теперь - член Военного совета Отдельной армии, действующей на 
правах фронта. Николаев уезжал в полки, в родную для него стихию боя. И после 
удара по Сальково туда выехал не командующий армией с оперативной группой 
офицеров штаба, а член Военного совета. 

Константин Симонов пишет, что утром 18 сентября они с Николаевым выехали на 
Чонгарский полуостров. В штабе дивизии генерал-майор Савинов доложил, что немцы