В 9.00 прогремел залп реактивных установок - сигнал атаки. Артиллеристы 
перенесли огонь в глубину. В этот момент над боевыми порядками дивизий взвились 
алые полотнища. 

- Кто приказал поднять знамена? 

- Бригадный комиссар Лучко... 

- Хорошее дело! В такой бой только и идти под священным знаменем! 

Танки с десантом перевалили наш передний край. За ними двинулась пехота. Снег 
глубокий, но люди не шли, а бежали, крича могучее "ypa!". Огневой вал был 
спланирован на глубину до километра, затем многие артиллерийские батареи 
двинулись в наступающих боевых порядках. Корректировщики тяжелых и реактивных 
дивизионов садились в танки и оттуда управляли огнем поддерживающей артиллерии. 
Не везде орудия могли пройти. Танки брали их на буксир, орудийные расчеты - на 
броню. Когда сильный огонь противотанковых средств противника задерживал 
движение танков, артиллеристы разворачивали орудия и уничтожающим огнем 
продолжали сопровождать наступающих. Авиация наносила бомбовые и штурмовые 
удары по скоплениям немецких войск. 

Железная дивизия быстро захватила первую и вторую траншеи. 274-й полк дрался в 
третьей. Романец снова посадил стрелков на броню танков, но с участка соседа 
справа вдруг открыла фланговый огонь прямой наводкой 75-миллиметровая батарея 
противника. Носовский подбежал к командиру полка: 

- Товарищ майор! Разрешите уничтожить эту батарею... Соседи ее не видят. 

- Действуй, дорогой. Инициативу одобряю. Точным огнем дивизиона она была 
накрыта. Немцы начали отходить к хутору Михайловскому. Романец приказал отсечь 
огнем поддерживающего дивизиона пути отхода, и враг попал в огневое кольцо. 
Немногие вышли из него живыми, а кто вырвался, того настигли танки. 

Находясь на НП 274-го полка, я был свидетелем переговоров Романца и комдива. 

- Хорошо идешь, майор, - говорил по телефону генерал Прохоров своему 
воспитаннику. - Тебе брать Михайловский. Запускай вперед танки, пехоту сажай 
десантом. Орудия на буксир... Да, передай Носовскому благодарность... Нет, не 
мою, а от соседа. За ту уничтоженную батарею. Просили передать товарищеское 
фронтовое спасибо. 

Н. Р. Романец действительно хорошо вел свой прославленный полк, открывая 
дивизии путь на Волыную Россошку. Мне хотелось бы поставить рядом с ним другого 
командира полка, действовавшего с таким же огоньком таланта и мастерства. Это В.
 В. Былинкин из 27-й гвардейской, наступавшей на правом фланге 65-й. Из 
Дмитровки немцы упорно пытались нас контратаковать даже с помощью танков. 
Былинкин сделал рывок. Полк стал направляющим. Можно ли тут использовать резерв 
для наращивания удара? С этой мыслью я выехал к нему и добрался до полка как 
раз в то время, когда противник начал контратаку. 

На высотке оборудован окопчик наблюдательного пункта полка. Былинкин весь 
увлечен боем, он не видел, кто приехал к нему. Я не стал мешать, слушал, стоя 
сзади, его распоряжения, думая: "Ну-ну, покажи на что способен!.." 

Семь лет назад этот офицер командовал у нас в 3-м полку Пролетарской дивизии 
7-й ротой. Как на экране промелькнули в памяти командиры батальонов и рот 
Пролетарской - Крейзер, Матыкин, Татаринов, Соловьев, Плауде, Петров, 
Землянский, Левкович... 

Гитлеровцы контратаковали полк двумя пехотными батальонами с танками. 
Контратака началась с двух направлений с интервалом в 15 минут. Умело 
спланировал Былинкин отражение удара. Он поставил неподвижный заградительный 
огонь на пути контратакующего противника. Часть орудий прямой наводкой била по 
вражеским танкам. В то же время один батальон полка зашел во фланг 
контратакующим и стремительно врезался в боевые порядки, а стрелковая рота 
резерва, посланная в обход, нанесла удар с тыла. 

Настал такой момент боя, когда ясно было видно, что командир полка использовал 
все свои средства. Тут я и помог ему огнем армейской артиллерии. К слову 
сказать, у нас, в 65-й, стало правилом воспитания командиров: вышестоящий 
начальник поможет тебе, когда ты сам сделал все, что мог. Война иждивенцев не 
терпит. 

За смелое грамотное решение и действия майор Былинкин тут же, на его НП, был 
награжден орденом Красной Звезды. 

К концу первого дня оборона немцев перед фронтом армии была прорвана на глубину 
8 километров. Здесь в балках и окопах, на черном снегу - тысячи трупов 
вражеских солдат и офицеров, развороченные блиндажи, изуродованные танки и