превосходство было на нашей стороне. 65-я армия, наносившая вместе со смежными 
флангами армий Галанина и Чистякова главный удар, имела в 15 раз больше орудий 
и минометов, чем противостоявшие ей немецкие войска. Очевидно, и сами 
гитлеровцы уже поняли, в какой просак попало их командование и какую злую 
участь оно уготовило своим солдатам. У меня в архиве хранится любопытный 
документ: каллиграфически исполненная немецкая карта-карикатура. За крепостной 
стеной спрятались немецкие войска, выставив дула пушечек. С неба падают с 
переломленными крыльями черные журавли, изображающие фашистские транспортные 
самолеты. На перерезанных путях подвоза валяются перевернутые паровозы и вагоны.
 И со всех сторон неумолимо движутся красные слоны и волки, летят стройные стаи 
красных журавлей. Надпись гласит: "Немецкая крепость Сталинград". Так 
безвестный штабной офицер 6-й немецкой армии с юмором висельника откликнулся на 
вздорный приказ Гитлера о превращении разрушенного гитлеровцами города в 
"немецкую крепость на Волге". 

В наших войсках царило в те дни страстное, неудержимое стремление пробиться к 
берегу Волги. "Выйти к Волге" - этими словами высказывалось главное, что было 
на душе и у генерала и у солдата. В 344-м батальоне бригады Якубовского сержант 
Павел Костромин, один из лучших механиков-водителей, сказал мне: "Вы 
спрашиваете, почему я не в партии? Считаю, что недостоин... Мы с Власовым 
положили - выйдем к Волге, поклонимся матери-России и тогда будем считать себя 
крещенными в большевики". Башенный стрелок Степан Власов стоял рядом со своим 
старшим боевым другом. Костромину шел тридцать первый год, а Власову только что 
исполнилось двадцать, весь экипаж танка несколько дней назад отметил на 
Казачьем кургане день рождения юноши танкиста. 

Двадцать лет... Участник шести танковых атак, раздавил пять пулеметных гнезд и 
четыре пушки врага; комсомольский билет у сердца и орден Отечественной войны на 
груди - неплохой день рождения был у сержанта Власова. К словам друга он 
добавил, что его мечта - встретиться с чуйковцами. "Это будет самый счастливый 
день в моей жизни!.." 

Признаться, я тогда, слушая наших танкистов, позавидовал Василию Ивановичу 
Чуйкову. Высшее счастье для командарма сознавать, что подвиги солдат его армии 
служат маяком для других соединений. А массовый героизм 62-й армии был одним из 
основных факторов в морально-политическом арсенале всей Сталинградской битвы. 
Позже, 26 января, когда на командный пункт 65-й пришло сообщение, что стрелки 
Меркулова и танкисты Якубовского встретились с гвардейцами Родимцева, я снова 
вспомнил Степана Власова. Он не дошел до этой радостной встречи, но в подвиге 
встал вровень с героями 62-й. В атаке на Дмитровку танк был подбит и загорелся. 
Башенный стрелок не вышел из машины. Он продолжал стрелять. Его юная жизнь 
оборвалась с последним снарядом, посланным в упор по врагу. На груди была 
найдена записка: "...А если погибну, то прошу посчитать меня коммунистом". Вот 
в чем состояла непобедимость наших людей и главная сила армии! 

Готовя решающее наступление, командование 65-й с удовлетворением доносило во 
фронт, что в декабре у нас было принято в партию 1480 человек. В январских же 
боях в ряды партии вступило 1700 героев! 

С 5 января мы все дневали и ночевали в частях первого эшелона, проверяя 
готовность войск. 65-я армия в этот раз наступала в составе восьми стрелковых 
дивизий. Честь вести в решающий бой соединения первого эшелона принадлежала 
комдивам В. С. Аскалепову, Н. И. Бирюкову, В. С. Глебову, С. П. Меркулову и Ф. 
А. Прохорову. Три дивизии находились во втором эшелоне армии. Больше всего 
внимания командарму пришлось уделить 214-й дивизии и славной Железной. Первой 
предстоял тяжелый бой на рубеже совхоза No 1, а вторая прорывала оборону 
противника в центре, и ее успех во многом мог определить темп продвижения армии 
на первом этапе операции. 

Генерал Бирюков провел со своими командирами и командирами приданных 
артиллерийских и танковой бригад проигрыш на ящике с песком. Главное было 
налицо: взаимопонимание и дружба родов войск. Сказалась школа ноябрьских и 
декабрьских боев. Между прочим, саперы Е. А. Важеевского проделали для танков 
пять проходов, обозначив их бинтами. Немцам бинты на снегу не видны, а у 
танкистов проход как на ладони. Стрелковые полки 214-й были в большом 
некомплекте. Комдив подчистил все тылы. Каждый, кто мог держать оружие в руках, 
шел 10 января в атаку, а те, кто не мог, вытянулись в линию на переднем крае, 
кричали "ура!" вместе с атакующими. "Пусть враг слышит, что нас много", - 
говорил Бирюков. 

В Железной дивизии Федор Александрович Прохоров лично контролировал 
подтягивание артиллерии, оборудование огневых позиций, пристрелку целей и 
маскировку. Артиллерии ему было дано много, до 200 стволов на километр фронта 
прорыва, и приятно отметить, что сам комдив и командиры полков умело держали ее 
в своих руках. На НП общевойсковых командиров находились офицеры-артиллеристы 
поддерживающих дивизионов и полков. Установлены единые ориентиры и единая 
кодировка местности. В 274-м полку майор Николай Романович Романец работал с 
молодым лейтенантом-артиллеристом. Генерал Прохоров представил его: 

- Командир второго дивизиона сто шестидесятого артполка Евгений Тимофеевич