Еще большее впечатление производит само сжатие, когда льды приходят в движение 
и на ваших глазах из громоздящихся друг на друга обломков образуется 
колоссальный ледяной вал. Он медленно, но неотвратимо движется на вас. 
Оглядываешься по сторонам, затаив дыхание, подстерегаешь грозящую опасность и 
чувствуешь себя ничтожной пылинкой. Что противопоставить этому грозному 
движению валов?

Такое чувство особенно остро, когда сжатие застает человека вдалеке от 
коллектива. Мне это хорошо знакомо. Я не раз попадал в такое положение – один в 
нескольких десятках метров от парохода.

Совершенно иное ощущаешь, когда ты в большом коллективе. В коллективе всегда 
находишь силу единения, поддержку у своих товарищей, хотя они так же беспомощны,
 как и ты. Живые голоса, шутки, смех бодрят и отвлекают от мысли об опасности.

Итак, я иду на лыжах, ищу аэродром. Несмотря на торосы, ходить зимой по льду 
легче всего на лыжах. Зимой здесь выпадает глубокий снег: он очень затрудняет 
ходьбу по торосистому льду. Иногда проваливаешься по пояс в снег между глыбами 
льда и, выбираясь из ям, быстро утомляешься. На лыжах хотя и трудно 
перебираться через большие нагромождения, зато не проваливаешься и идешь хорошо.


Я направился на юг от «Челюскина». Там несколько дней назад были большие 
разводья, потом они замерзли и, возможно, уцелели. Это была бы удача. Мои 
предположения оправдались. В двух километрах от парохода я наткнулся на 
небольшое поле. Если слегка расчистить его, то можно получить полосу шириной в 
сто пятьдесят и длиной в пятьсот пятьдесят метров. При аккуратной посадке здесь 
можно принять самолет, если безветрено или ветры дуют вдоль полосы.

Ничего другого, более подходящего не оказалось. Что же делать? Я измерил 
толщину льда. Она оказалась не совсем еще достаточной. Для приема самолета надо 
не меньше тридцати пяти сантиметров, а тут был лишь двадцатисантиметровый лед.

Я вернулся на корабль, рассказал о результатах своих поисков. Решили подождать, 
пока сильнее промерзнет поле, – тогда и приступим к расчистке.

Увы, расчищать не пришлось: через два дня подул южный ветер, и площадку 
разломало. Мы особенно не печалились. Во-первых, сама площадка была очень уж 
ограничена, а во-вторых, южным ветром растащило лед, и появились очень большие 
озера чистой воды. Стояли сильные морозы; я надеялся, что эти плесы покроются 
гладким льдом и тогда у нас будет отличный аэродром. Так оно и случилось.

Ветер был очень незначительный, а потом и совсем стих. Через три дня я 
отправился на разводья. Они были в трех километрах от корабля. Подхожу ближе и 
сам себе не верю: передо мной раскинулось ровное-ровное поле километра в два 
длиной и метров семьсот шириной. Я взял пробу. Толщина льда была уже пятнадцать 
сантиметров. Спешу скорей на пароход сообщить радостную новость: у нас есть 
теперь готовый аэродром, на который, как только подмерзнет, можно принять целую 
эскадрилью.

Каждый день я наблюдал, как происходит намерзание льда. Тут и начались мои 
терзания.

Толщина льда дошла уже до тридцати сантиметров. Однажды утром прихожу… О, ужас! 
Поле разорвано. В восточной его стороне появилась трещина. Встревоженный, я 
обежал все поле, промерил и успокоился. Ничего, все же остался аэродром 800x300 
метров.

Начинаю следить дальше. Вот уж толщина льда сорок-пятьдесят сантиметров. Давно 
можно принимать самолеты. Но тут другая беда: погода испортилась, на материке 
пурга, туманы. День очень короткий, летного времени в сутки всего четыре часа.

Погода с каждым днем ухудшается. Подули норд-осты. Лед пришел в движение. Метет 
так сильно, что в десяти шагах заблудишься.

Что делается с аэродромом? Вот что больше всего беспокоит.

Через неделю начинает стихать, уже не так сильно метет; можно отправляться 
поглядеть площадку. Утром на скорую руку завтракаю и спешу в путь. С трудом 
отыскиваю проложенную мной дорожку. Забираюсь на первый ледовый вал, 
всматриваюсь в ту сторону, где должен быть аэродром. Его нет! Место неузнаваемо.
 Моей площадки как не бывало.

Надо снова искать. Возвращаюсь на судно с печальными вестями. На совещании 10 
февраля решаем, что необходимо иметь не одно, а несколько подходящих полей. 
Если одно поломает, можно будет воспользоваться другими.

На поиски площадок направили хороших лыжников. Разбили весь окружающий нас 
участок льда на секторы и в каждый сектор послали по два человека с таким