Впервые дни, где бы мы ни появлялись, за нами шла толпа молодежи. 
Останавливаешься. Беседуешь с ними. Если хочешь подробно узнать что-либо, надо 
всегда расспрашивать «на миру», когда кругом много народу, – тогда скорее 
получишь ответы на все вопросы. Из разговоров мы узнавали, что разные «божие» 
старушки, пророчицы, продолжают распускать всевозможные слухи.

Чтобы проверить наше «бесовское» происхождение, старушки нам и в спину по три 
раза плевали и воздух крестили – видимо, изгоняли беса. А мы, как назло, не 
исчезали, продолжали невредимыми ходить по деревне. Базировались мы не только в 
Койде, но довольно часто и на острове Моржовец.

Потом, через несколько лет, когда изменилась сама жизнь в Беломорье, а летчики 
завоевали полное доверие населения, о всех этих происшествиях весело вспоминали 
и мы и наши друзья – старые промышленники. Но все это давалось с большим трудом,
 приходилось много думать о том, как найти общий язык с койдинским населением. 
Надо было во что бы то ни стало завоевать доверие людей, доказать, что мы 
прилетели для помощи в их тяжелом труде, что мы – друзья.

Присматриваясь к жизни промышленников и разговаривая с ними, я увидел, как этих 
людей закаляют опасности промысла.

Как-то раз подогнало зверя на льдинах к берегу острова Моржовец. Время было 
промысловое – март. На остров съехались промышленники из разных сел, человек 
триста. Все они работали по лодкам, каждая лодка самостоятельно. Некоторые 
собирались семьей, побогаче – отправляли лодку и нанимали покрытчиков (рабочих, 
которые таскали лодку, снимали шкуры со зверя и подтаскивали их к лодкам). 
Чтобы заинтересовать покрытчиков большей добычей, им платили с головы зверя.

Небо было в тучах, дул крепкий норд-ост. Когда приливным течением стало 
поджимать лед к берегу, пошел снег, который постепенно перешел в пургу. Вдруг с 
моря послышался рев молодого зверя – белька. Промышленники бросились на 
пловучий лед.

Ветер с каждой минутой крепчал, откуда-то нагнало туман. Туман, снег, ветер – 
все это смешалось в какой-то хаос. И в этом хаосе мелькали, словно привидения, 
люди. Они прыгали с льдины на льдину, тащили за собой лодки, подбирали зеленцов 
(белек и зеленец – детеныши тюленя; зеленец только что родился – дня два, а 
белек уже прожил несколько дней, и его шкурка приняла белый цвет).

Вот тут-то и сказывался опыт промышленника. Он должен был знать, куда итти, 
твердо помнить направление, где оставил землю, учитывать, как далеко ушел от 
берега, с какой скоростью и куда несет его льдину, не забывать, что после 
прилива начнется отлив. И горе тому, кто забывал о времени отлива: прозеваешь, 
во-время не выберешься на землю, тогда прощай все – и промысел и товарищи, 
которые тщетно будут поджидать ночами и жечь сигнальные костры. Море беспощадно,
 льды коварны. Они редко выпускают жертву из своих холодных объятий.

Впервые тогда я увидел колоссальные нагромождения льда у берега острова 
Моржовец. Я был поражен. Как могло случиться, что куски, обломки льда весом в 
десятки тонн, подымало на много метров вверх? Кое-где на берегу острова 
образовывался вал из льда высотой до десяти метров. И на самом верху такого 
вала были огромные ледяные глыбы. Люди, живущие на севере, каждый день 
наблюдают льды, привыкают к ним и зачастую не замечают прекрасной картины, 
какую создает природа. А мне хорошо запомнились они.

Во время отлива вода уходит от берега, обнажаются пески. На них и высятся 
колоссальные нагромождения. Человек теряется среди них. Он кажется маленьким, 
пигмеем. Вы видите вокруг не просто горы льда, а как бы развалины 
величественного города; тут есть и пирамиды, и колонны, гроты, перекидные 
висячие мосты ажурной работы. Солнце переливается на них разными цветами, В 
пещерах висят гигантские ледяные сосульки.

Немудрено, что человек, впервые попавший в такой ледяной город, бывает потрясен 
величием дел природы.

В другой раз, не то в конце марта, не то в начале апреля, снова испортилась 
погода. Мы отменили разведку. Вечером я пошел на берег посмотреть, как мимо 
острова сильным ветром несет лед. На берегу стояла группа промышленников. 
Некоторые смотрели вдаль на лед в бинокль. Я присоединился к ним. Спросил, что 
они высматривают. Они ответили, что таким ветром, наверно, к берегу прижмет 
залежку молодняка – ту, которую мы за два дня до этого видели в районе 
Кедовских кошек.

Меня это очень заинтересовало. Раньше я почти: не видел вблизи живого зверя, в 
особенности белька. Сверху, во время полетов, можно хорошо разглядеть только 
взрослого тюленя, но и то лишь в общих очертаниях. Детенышей совсем невидно – 
они белые и сливаются со льдом.

Я решил провести эту ночь с промышленниками в землянке, поджидая прихода зверя.