врага, 
но и обеспечили отход на выгодные рубежи стрелковым дивизиям 8-й армии, которые 

закрыли врагу путь на Ленинград с северо-запада. 
К концу пятого дня боев для подведения итогов в штабной машине встретились 
Черняховский и его заместитель по политической части Валерий Антонович Шалаев. 
- Иван Данилович! - обратился Шалаев. - В политдонесении в Военный совет 
придется сообщить о командире батальона 55-го полка, пытавшемся покинуть поле 
боя. 
- Что ж, служба есть служба, сообщайте. Только я считаю, что вопрос о комбате 
уже 
исчерпан. Я его вернул в бой, он искупил вину. 
- Надо было его арестовать, а командиром батальона назначить другого. 
- Может быть, это было бы и правильно. Но мне каждый танк в те минуты был дорог,
 не 
было времени думать о статьях законности. 
- А теперь нам с вами придется отвечать. 
- Если это моя ошибка, я сам и отвечу! 
- Но и с меня спросят. Я ведь в дивизии не посторонний наблюдатель, а 
представитель 
партии. 
- Оба мы представители... А я отвечаю и как командир. 
- Вот я об этом и хочу сказать... В корпусе, конечно, узнают, что вы два раза 
оставляли 
КП дивизии и уходили в бой в танке. 
- Валерий Антонович! Я должен был вести танкистов в атаку. Должен! 
- Но как прикажете мне обо всем этом написать в политдонесении? 
- Это дело ваше. Нам с вами доверена танковая дивизия и даже больше - мы должны 

обеспечить прикрытие и отход на выгодные позиции целой армии[ Вот о чем надо 
думать. [68] 
- Согласен. Но прошу вас на будущее... 
- Валерий Антонович, завтра предстоят не менее жаркие бои, связь работает плохо,
 
придется нам управление децентрализовать. Я буду на главном направлении у Герко,
 
Маркелов - в пятьдесят пятом. Важная задача возлагается на разведывательный 
батальон. 
- Хорошо, я буду там. Пока вы разрабатываете план боя на завтра, пройду к людям,
 в 
подразделения. 
- К двадцати трем часам вызываю командиров полков и начальников служб. К этому 
времени прошу вернуться. 
- Буду раньше. Желаю успеха. 
Подготовительные мероприятия подходили к концу. 27 июня передовые батальоны 
дивизии Черняховского заняли оборону на самом берегу реки Муши, на рубеже 
населенных пунктов Вайды и Памуша, где враг предпринимал ожесточенные атаки 
крупными силами мотопехоты и танков. Гитлеровцы стремились во что бы то ни 
стало 
отрезать пути отхода соединениям 8-й армии и окружить ее. 
Черняховский использовал для прикрытия все, что только можно было 
противопоставить 
врагу. Экипажи, оставшиеся без боевых машин, вели бой с противником из 
пулеметов, 
снятых с подбитых танков. В ход было пущено и трофейное оружие. 
На участке Шалаева было особенно напряженно. К Шалаеву подбежал связной: 
- Товарищ батальонный комиссар, тяжело ранен командир разведывательного 
батальона, в подразделениях большие потери. Наши отступают. 
- В машину! - скомандовал Шалаев экипажу своего танка. 
Танк рванулся с места к левому флангу разведбата, туда, где строения 
безымянного хутора 
и дальняя опушка леса были окутаны черной завесой дыма, образовавшейся от 
множества 
разрывов снарядов. Оттуда доносился раскатистый гул, небо словно дрожало, и 
заходящее 
солнце, опустившееся почти к вершинам деревьев, закрытое пеленой дыма, 
светилось 
тускло-багровым диском. "Продержаться до наступления темноты. Только бы 
продержаться!" - думал Шалаев. Впереди, в прогалине между деревьями, показались 

фигуры бегущих людей. Шалаев всмотрелся: да это ведь бойцы разведбатальона! 
[69] 
- Наперерез! - скомандовал он механику-водителю. 
Танк комиссара промчался вдоль переднего края и, затормозив на полном ходу, 
остановился перед бежавшими. 
- Стой! - крикнул им Шалаев, выпрыгивая из танка. 
- Товарищ батальонный комиссар, у немцев туча танков! - задыхаясь, выкрикнул 
один 
из красноармейцев, растрепанный, без поясного ремня и оружия. 
- Прекратите распространять панику, товарищ боец!..