Только что бежавшие в страхе бойцы остановились. 
Взгляд комиссара отыскал среди них молодого лейтенанта. Спросил: 
- Вы кто? 
- Командир взвода... - сдавленным голосом ответил лейтенант. 
- А где ваш помкомвзвода? 
- Там остался! - показал лейтенант в ту сторону, где продолжал греметь бой. 
- Он воюет, а вы бежите? 
- Товарищ комиссар, виноват!.. 
- Трус! Отстраняю вас от должности. Вместо вас пусть командует помкомвзвода. - 
Комиссар окинул взглядом окружавших его людей. 
- Всем за мной, занять прежнюю позицию и ни шагу назад! 
Новая яростная атака немцев была отбита. Комиссар остался на позиции 
разведбатальона. 
В нем насчитывалось всего двадцать четыре человека. Но каждый теперь сражался 
за 
двоих. 
Приближалась ночь. Все надеялись, что наступит затишье. Но на темнеющем поле 
снова 
показались гитлеровские танки. Прозвучал голос комиссара: 
- Приготовиться к отражению атаки! 
Противник снова пустил в ход танки. Три из них, изрыгая огонь из всех пушек и 
пулеметов, подходили к окопам разведчиков. 
Шалаев, выждав момент, первым бросил противотанковую гранату. Стальное чудовище 

беспомощно завертелось на месте. Два других танка продолжали идти. 
Примеру комиссара последовали бойцы: в танки полетели гранаты. Обе вражеские 
машины охватило пламя. [70] Немецкая пехота, лишившись поддержки танков, 
откатилась. Атака врага захлебнулась. 
Рубеж, который обороняли разведчики во главе с комиссаром, гитлеровцам так и не 

удалось взять, что позволило главным силам дивизии выйти из полуокружения. 
В этом бою героически погиб батальонный комиссар Шалаев, был тяжело ранен 
командир отдельного разведывательного батальона майор Швейкин, без вести пропал 

начальник штаба дивизии подполковник Маркелов. Иван Данилович тяжело переживал 
утраты, особенно смерть Шалаева. 
Враг продолжал атаки. 28 июня положение дивизии стало еще более тяжелым. Оно 
осложнилось тем, что Черняховский продолжал получать запоздалые приказы штаба 
12-го 
механизированного корпуса, командующего 8-й армией. Одно распоряжение 
противоречило другому. 
- Товарищ комдив, одновременно получены три разноречивых приказа, - доложил 
исполняющий обязанности начальника штаба дивизии капитан Пашков. 
- Видимо, все три приказа выполнить нам не под силу, какому из них отдадим 
предпочтение? - полушутя спросил Черняховский. 
- По старинной солдатской заповеди в таких случаях не рекомендуется спешить с 
выполнением, ибо их все равно отменят. 
- Нет, пожалуй, придется выполнить тот приказ, который по времени отдан 
последним. 
Он больше других соответствует обстановке; будем держать оборону на реке Муше. 
Срочно свяжитесь со штабом корпуса и узнайте, кто наши соседи, какова их задача.
 Нам 
придется действовать вместе с ними. 
Однако, как ни старался Пашков, установить связь не удалось. Штаб корпуса 
оторвался 
слишком далеко от своих частей и соединений. Оперативная группа штаба корпуса, 
никого не поставив в известность, перешла в новый район, в лес южнее Борисели. 
Командование и штаб корпуса в первой половине дня 28 июня не знали обстановки 
на 
фронте, вынуждены были бездействовать, ожидая, пока восстановится связь с 
соединениями. Во второй половине дня в лесу, где разместилось управление 
корпуса, 
послышались звуки разрывов снарядов и рев моторов вражеских танков. 
Вскоре на КП корпуса объявили боевую тревогу: немецкая [71] пехота и танки были 
уже 
совсем близко. Все, кто был в штабе, заняли оборону. Кольцо вокруг командного 
пункта 
корпуса постепенно сжималось. В отражении яростных атак врага участвовали все 
как 
один, в том числе и раненые бойцы, командиры и политработники. 
Гитлеровцы настойчиво ползли к окопу, из которого генерал Шестопалов метко 
стрелял 
из снайперской винтовки. Он уложил более десяти фашистов. Гитлеровцы решили 
захватить генерала живым. 
Фашисты подползали все ближе. Шестопалов продолжал отстреливаться. Кто знает, 
как 
долго продолжался бы этот неравный бой. В конце концов немцы, потеряв многих, 
но так 
и не прорвавшись к окопу, который оборонял Шестопалов со своими штабистами, 
решили