2. Командир части капитан Кулешов проявил чрезвычайную 
недисциплинированность, допустил опоздание выхода вверенных ему 
подразделений на исходный пункт на 15 минут, в результате такой 
несерьезности часть опоздала к месту дневки на 2 часа. [53] 
Приказываю: 
1. За плохую организацию работы штаба дивизии начальника штаба 
подполковника Маркелова предупреждаю и категорически требую привести 
штаб в состояние боевой готовности и организованности. 
Требую от всех работников штаба удесятерить энергию и 
работоспособность. 
2. Капитану Кулешову за неточное выполнение приказа на первый раз 
объявляю выговор и напоминаю, что неточное выполнение приказа является 
тягчайшим преступлением, строго караемым нашими законами. 
3. Оперсводки представлять ежедневно в штаб дивизии в 4.00 и 15.00. В 
оперсводке указывать, где находятся, когда и что делают подразделения, 
потери в личном составе и материальной части, место командного пункта".
В этом приказе сказался весь Черняховский: непреклонный, суровый и 
требовательный во 
имя интересов Родины. 
 




 
Часть вторая.  
Первые испытания
1
12-й механизированный корпус в соответствии с решением Военного совета 
Прибалтийского Особого военного округа поступил в распоряжение командующего 8-й 

армией и, совершив два ночных перехода, к утру 20 июня сосредоточился: 28-я 
танковая 
дивизия полковника И. Д. Черняховского в лесах в двадцати километрах севернее 
Шяуляя 
(без 28-го мотострелкового полка, который был оставлен в распоряжении штаба 
округа в 
Риге); 23-я танковая дивизия полковника Т. С. Орленко - западнее Шяуляя; 202-я 
мотострелковая дивизия полковника В. К. Горбачева - восточнее Шяуляя. 
Восходящее солнце озарило небо над обширным лесным массивом севернее города 
Шяуляя. Еще только первые лучи успели скользнуть по верхушкам деревьев, чуть 
дрожавшим от легкого ветерка, как вдруг в тишину леса ворвался тяжелый 
нарастающий 
рокот. Он слышался все отчетливее, и уже можно было понять: это гул моторов 
множества самолетов, летящих с запада. На командном пункте дивизии взвыла 
сирена - 
сигнал воздушной тревоги. Из штабных автобусов выбежали полковник Черняховский 
и 
подполковник Маркелов. 
- Товарищ полковник, из штаба корпуса нет никаких указаний! - обратился 
Маркелов. - Возможно, очередное провокационное нарушение границы немецкой 
авиацией? 
В это время вражеские бомбардировщики начали пикировать на лес поблизости. 
Телефонная связь вышла из строя. 
- Разрешите открыть огонь по воздушному противнику? - запрашивали по радио 
командиры полков. 
- Ждите указаний! - повторял в ответ подполковник Маркелов. 
Все еще не верилось, что это война. Где-то внутри продолжала теплиться слабая 
надежда: 
может быть, это провокация, и конфликт вот-вот будет урегулирован... 
Вражеские бомбардировщики поспешно сбрасывали свой смертоносный груз на ту 
часть 
леса, откуда накануне танки 55-го танкового полка и машины командного пункта 
дивизии 
перешли в запасный район. 
Наконец гул моторов пикировщиков и гром бомбовых ударов стихли. Черняховский и 
адъютант Комаров поднялись [55] из щели, еще с вечера отрытой около штабного 
автобуса комдива. 
- Попросите к микрофону командира корпуса, - приказал Черняховский радисту. 
- Товарищ полковник, корпус не отвечает. 
- Вызывайте снова! Немедленно установите радиосвязь! 
- Есть установить!.. 
Выполнить приказание было нелегко. 
Радист хотя и был опытен, но впервые встретился с таким шумом в эфире. На всех 
радиоволнах работали множество наших и немецких радиостанций, и около четырех 
часов не удавалось установить связь с вышестоящими штабами. Только к восьми 
часам 
утра была принята первая радиограмма из штаба корпуса: "Германия напала на 
Советский Союз, ее войска местами вторглись на глубину более тридцати 
километров,