а заведующих складами не оказалось на месте. Полки не уложились в установленные 

сроки. 
Из опыта учебной тревоги Иван Данилович своевременно сделал выводы. В частях и 
подразделениях детально отработали обязанности командиров и красноармейцев по 
боевой тревоге. 
Затем Черняховский решил проверить другой важный элемент боеготовности дивизии 
- 
систему управления частями и подразделениями. Для этого были проведены 
радиоучения. 
Штабы батальонов, полков и штаб дивизии были подняты ночью по тревоге. 
Прикрепленные к штабам посредники вывели их на разные направления, в 
обусловленные 
районы сосредоточения. Все штабы находились на расстоянии доступной радиосвязи 
с 
подразделениями, но ни в одном из штабов не знали, где находится подразделение, 
с 
которым надо поддерживать связь. 
Радиоучения были неожиданностью для всех. До этого они проводились в штабных 
помещениях, на местах расквартирования частей. Если командиры не могли 
связаться с 
батальонами по радио, они связывались с ними по телефону. Но на этот раз 
радиостанции 
были расположены на большом удалении. 
Черняховский, руководивший учениями, потребовал от командиров частей доложить о 

сложившейся обстановке. К этому времени командир 55-го танкового полка 
установил 
радиосвязь лишь с одним своим батальоном и обстановку за весь полк доложить не 
смог. 
Командир 28-го мотострелкового полка вообще не имел связи ни с одним батальоном.
 
Радисты этого полка не были подготовлены к работе в ночных условиях, при 
большом 
рассредоточении части. 
Радиоучения выявили многие недостатки в организации связи, и командир дивизии 
тотчас же принял меры к их устранению. 
"Война неизбежна, - размышлял Черняховский. - Только бы успеть подготовить 
войска". 
С первых дней июня командный состав усердно готовился к предстоящим командно-
штабным учениям. Каждому [52] хотелось как можно скорее исправить свои ошибки. 
Со 
дня на день ждали учебной тревоги, но ее все не было. 
18 июня в тринадцать часов на основании директивы Военного совета 
Прибалтийского 
Особого военного округа командир 12-го механизированного корпуса генерал-майор 
Шестопалов отдал приказ: "...полковнику Черняховскому с получением настоящего 
приказа привести в боевую готовность все части в соответствии с планами 
поднятия по 
боевой тревоге, но самой тревоги не объявлять. Всю работу проводить быстро, но 
без 
шума, без паники и болтливости, иметь положенные нормы носимых и возимых 
запасов, 
необходимых для жизни и боя". 
Приказ этот для Черняховского не был неожиданным, хотя в то время официальные 
источники не содержали каких-либо намеков на возможное обострение советско-
германских отношений. 
Иван Данилович знал о сосредоточении немецких войск на советско-германской 
границе 
и об участившихся случаях нарушения ее немецкими разведывательными самолетами. 
Он 
видел, что напряженность с каждым днем возрастает. Поэтому, получив приказ, 
немедленно отдал все необходимые распоряжения. В тот же день дивизия в полной 
боевой готовности двинулась в новый район сосредоточения, ближе к границе с 
Восточной Пруссией. 
Стояла теплая погода. Ярко зеленели поля. 
Колонны 28-й танковой дивизии завершили первый этап марша. Никто еще не думал, 
что 
уже через три дня судьба всех круто изменится. Однако Черняховский, подводя 
итог 
первого дня марша, со всей строгостью отметил в своем приказе от 19 июня 1941 
года: 
"...В результате личной недисциплинированности отдельных командиров и 
начальников первый этап марша выявил ряд существенных недостатков, за 
которые в боевых условиях нам придется расплачиваться жизнью наших 
воинов. 
1. Штаб дивизии подготовкой частей к маршу и в период марша не 
руководил, связи с ними не имел до десяти часов 19 июня. Части были 
предоставлены самим себе. На десять часов 19 июня в штабе дивизии не 
было никаких данных о боевом и численном составе полков.