бъектам. Они действовали в основном по 
переднему краю.
      Гитлеровская авиация потерпела в Белоруссии тяжелое поражение. Такая же 
участь постигла и действовавшие здесь общевойсковые фашистские армии. Разгром 
противника в районах Витебска, Бобруйска и Минска означал образование в центре 
германского фронта гигантской четырехсоткилометровой бреши, заполнить которую в 
короткие сроки гитлеровское командование не смогло.
      Успешное проведение Белорусской операции имело исключительно важное 
военнополитическое значение. В результате разгрома немецкой группы армий 
«Центр» были полностью освобождены Белоруссия, большая часть Литвы, Латвии и 
польских земель к востоку от Вислы.
      Белорусская операция произвела огромное впечатление на союзников. 
Президент США писал главе Советского правительства: «Стремительность 
наступления Ваших армий изумительна…»
      В связи с успехами Красной Армии в Белоруссии английский премьер так 
оценил положение фашистской Германии: «Было мало оснований сомневаться в том, 
что вскоре наступит общий крах…»
      Белорусская операция была первой стратегической наступательной операцией 
Красной Армии, проведенной в период, когда в Западной Европе начались военные 
действия войск США и Англии. Однако, несмотря на высадку союзников во Франции, 
70 процентов сухопутных сил фашистской Германии продолжало действовать на 
советскогерманском фронте.
      От других операций, осуществленных Красной Армией, Белорусская отличалась 
огромным размахом. Наступление было развернуто в полосе 700 километров и 
завершилось на фронте около тысячи километров.
      В Белорусской операции участвовали войска четырех фронтов, пять воздушных 
армий, авиация дальнего действия, Днепровская военная флотилия и многотысячный 
отряд белорусских партизан. Это было одно из самых крупных сражений Великой 
Отечественной войны.
      Отличительной чертой наступления в Белоруссии было также то, что здесь 
очень искусно применялись такие решительные действия, как окружение. Советские 
войска зажали в кольцо крупные вражеские силы под Витебском, Бобруйском, 
Минском и Брестом.
      Массированно применялись артиллерия, танки и авиация. Успешные действия 
летчиков летом 1944 года получили высокую оценку. В приказе Верховного 
Главнокомандующего № 152 от 20 августа 1944 года, посвященном Дню авиации, 
отмечалось:
      
     «В воздушных битвах с врагом наши летчики показали беспримерную доблесть, 
героизм и мужество, а командиры и начальники — умение и военное мастерство в 
руководстве воздушными операциями.
     В итоге наша боевая авиация имеет теперь полное господство в воздухе».
      
      …К. К. Рокоссовский когдато служил в Варшаве, он много о ней рассказывал,
 и, как только Висла оказалась перед нами, он решил показать нам столицу Польши,
 за которую предстояло вести бои. Забрались мы на крышу самого высокого дома в 
Радзимине и стали в бинокли рассматривать большой город Он был весь в дыму, 
дома горели. Рокоссовский нам объяснял, где какая улица и район. Прошло около 
полутора часов. И вдруг начался артиллерийский обстрел, по вилке мы определили, 
что та прицел взят дом, где мы находились. Значит, засекли фрицы нашу группу, 
расположившуюся на крыше. Рокоссовский приказан немедленно сойти вниз. И мы 
поехали в штаб 47й армии.
      В заключение следует остановиться еще на одном событии, в котором 
известную роль играли действия летчиков 16й воздушной армии. Я имею в виду 
восстание в Варшаве, организованное реакционным эмигрантским правительством 
Миколайчика.
      В августе экипажи наших воздушных разведчиков начали все чаще докладывать 
о том, что наблюдают в Варшаве не только огонь зенитной артиллерии, но и 
стрельбу из полевых орудий. Становилось все более очевидным, что в городе идут 
бои. Кто и с кем там сражается — было неясно.
      Для немедленного наступления на Варшаву у нас пока не было сил. Войскам 
требовались отдых и пополнение. А боевая авиация по условиям своего базирования 
в районе Варшавы вообще действовать не могла, за исключением истребительных 
полков, расположенных на передовых аэродромах и прикрывающих переправы.
      13 сентября в штаб 1го Белорусского фронта прибыли представители 
повстанцев Варшавы — две женщины — Елена Яворская и Янина Янцежак. От них мы 
узнали, в каком тяжелом положении находятся повстанческие отряды и подпольные 
организации польских патриотов в результате политических авантюр лондонского 
эмигрантского правительства Польши.
      — Все были уверены, — рассказала Яворская, — что действия повстанцев 
Варшавы будут поддержаны Красной Армией и союзниками и что наши действия 
лондонским правительством согласованы с советским командованием и командованием 
союзников. Однако уже через несколько дней кровопролитных боев на улицах 
Варшавы нам стало ясно, что мы одиноки.
      — Патриотыполяки, — добавила Янцежак, — дрались со всей присущей им 
преданностью Родине и отвагой. Но оказались жестоко обманутыми авантюристами из 
эмиграции.
      Рокоссовский разговаривал с ними на польском языке. Они передали просьбу, 
чтобы наши войска помогали Армии Людовой оружием, боеприпасами, медикаментами, 
назвали примерный район дислоцирования этой армии. Командующий доложил обо всем 
в Москву. Ставка приказала ока