ым, там подняли голову националисты, 
действовали бандитские шайки. Было решено укрепить органы власти в Новых Млинах,
 послать председателем Совета бывшего моряка Сергиенко, секретарем 
парторганизации и председателем комитета бедноты коммуниста Гайдука, секретарем 
Совета и комсомольской организации меня. Гайдук и я начали работать в начале 
апреля 1923 года, а Сергиенко заболел, да так и не приехал.
      Мы вдвоем наладили жизнь партийной и комсомольской организаций, комитета 
бедноты, Совета, привлекли активистов к управлению местечком. Желая продолжить 
образование, я попросил райком комсомола отпустить меня на учебу и во второй 
половине августа уехал в Киев.
      Приемные экзамены уже везде закончились, и даже через Киевский обком 
комсомола мне не удалось устроиться учиться. А домой возвращаться не хотелось. 
Поступил работать трамвайщиком и стал готовиться к экзаменам, чтобы сдать их в 
будущем году.
      Както в обкоме комсомола мне сказали, что есть возможность поступить в 
Киевскую артиллерийскую школу или в училище летчиков. Я быстро сбегал в то и 
другое заведение, узнал, кого они готовят. Больше понравилось авиационное. 
Подал туда заявление, прошел медицинскую комиссию, сдал экзамены и был зачислен 
курсантом. А в сентябре 1924 года пришлось распрощаться с Киевом. Училище было 
переведено в Ленинград и переименовано в Военнотеоретическую школу Красного 
воздушного флота. Так начался мой путь в авиацию.
      …Местность и населенные пункты родной Черниговщины я знал хорошо. 
Приходилось бывать мне и в Конотопе, где был аэродром, который предстояло 
захватить нашему передовому отряду. Этот отряд мы создали перед началом 
операции. Перед ним была поставлена задача — помешать гитлеровцам взорвать 
городок и взлетнопосадочную полосу. Отряд во главе с подполковником 
Перевозчиковым двигался вместе с передовыми пехотными частями.
      На конотопский аэродром отряд ворвался в самый разгар боев за город и 
железнодорожную станцию. Внезапной атакой наши бойцы уничтожили охрану, 
оставленную фашистами, и сразу же приступили к разминированию летного поля, а 
также окружавших его строений. Благодаря отваге и мастерству воинов здесь из 
прогремело ни одного взрыва. В дополнение к захваченному аэродрому мы 
оборудовали две площадки около сел Атюша и Краснополье. В моем родном городке 
Короп, находившемся рядом, предполагалось разместить штаб фронта Однако в ходе 
наступления пришлось расположить его значительно западнее — в городке Сосница. 
Темп продвижения войск оказался выше, чем предполагалось.
      Правда, на отдельных промежуточных рубежах гитлеровцы оказывали нам очень 
сильное сопротивление, например в районе Бахмач. Здесь были особо ожесточенные 
бои, в которых авиация стала главной ударной силой (артиллерии было мало, да и 
боеприпасов тоже). Бомбардировщики и штурмовики разрушали опорные пункты, 
наносили эффективные удары по скоплениям фашистов и тесно взаимодействовали в 
бою с войсками 60й армии. 9 сентября был освобожден Бахмач. Наша авиаразведка 
доносила, что противник подбрасывает свежие резервы в район Нежин. Мы 
почувствовали, что он усиливает и авиационную группировку на этом направлении, 
его бомбардировщики активизировали свои действия по нашим наступающим войскам. 
Пришлось усилить истребителей. В районе Нежина разгорелись особо упорные 
воздушные бои. Противник стремился задержать ударами с воздуха наступление 
наших войск и помочь своей нежинской группировке удержать последний опорный 
пункт на подступах к Днепру и Киеву. В течение двух дней шли упорные бои на 
земле и воздухе. В результате нежинская группировка была разгромлена, и 15 
сентября был освобожден Нежин Теперь без особой задержки — к Днепру и Киеву.
      К этому времени сложилась очень острая обстановка. Командующий фронтом 
генерал армии Рокоссовский К. К. рассказал мне, в чем суть этой остроты: 
«Успешное наступление войск 6041 и 13й армий и разгром противостоящих 
группировок открыли путь к Днепру и Киеву, но вместе с тем мы оторвались от 
нашего левого соседа — Воронежского фронта — до 120 км.  Наш левый фланг открыт.
 Вы понимаете, что это значит для фронта? Вовторых, наш правый фланг 
задержался на р. Десна в районе Новгород Северский, а это тоже 120 — 150 км.  
Противник организовал оборону по правому берегу р. Десна на всем ее протяжении 
и тоже может угрожать нашему флангу. Таким образом, фланги нашей группировки, 
наступающей на Киевском и Черниговском направлении на протяжении 120 — 150 км,  
прикрываются по существу наблюдением, т. к. только в узлах дорог и крупных 
пунктах находятся подразделения. Ваша задача вести активную и тщательную 
воздушную разведку и наблюдение за флангами, с тем чтобы обнаружить группировки 
противника, если он будет их создавать, а обнаружив, навалиться достаточными 
силами, чтобы разгромить их. Это ваша задача № 1, хотя не снимаются с вас и 
прежние задачи, в частности содействие Батову в форсировании р. Десна и 
наступление его вместе с Беловым на ЧерниговскоГомельском направлении по 
правобережью р. Десна».
      В нашей армии, как и во фронте, возникли трудности с подвозом боеприпасов,
 горючего и всего, что нужно для боя вследствие растяжки тылов: ведь от своих 
баз мы ушли на 300 — 400 км;  получилось длинное плечо подвоза Начальник тыла 
армии и его штаб четко организовали подвоз, но «плечо» не уменьшалось, а 
увеличивалось. В ходе наступления наши авиачасти особенно остро почувствовали 
нехватку батальонов аэродромного обслуживания и автотранспорта Пришлось 
основные боевые задачи решать сокращенным составом. Ударная группа включала в 
себя дветри истребительные дивизии, две штурмовые, одну бомбардировочную и 
одну дивизию ночных бомбардировщиков. Остальные дивизии составили как бы второй 
эшелон пониженной боевой готовности, т. к. каждой из них оставили по одному 
батальону. Таким образом, мы высвободили 9 батальонов аэродромного обслуживания,
 что серьезно повлияло на мане