на полосе. Дал я им «добро». Но и этого им 
оказалось мало. Посчитали, что на посадочном знаке достаточно ославить всего 
пару фонарей. Я разрешил попробовать. Один поднялся в воздух и сел прекрасно. И 
другие — также. Вот молодцы. Сам летал на У2 больше десятка лет, но такого не 
встречал; вот так зрение было у молодежи. Словом, к нам прибыли настоящие орлы. 
Прекрасная молодежь!
      В следующую ночь мы выпускали летчиков на Р5, старом самолетеразведчике.
 Они тоже очень уверенно стартовали и садились при одном «зажженном» посадочном 
знаке. Теперь можно было готовить экипажи и самолеты к боевым заданиям. К нашей 
радости, авиаспециалисты нашли способ усилить бомбовую нагрузку легких машин. 
Они поставили на У2 кассеты со штурмовиков. Да еще в кабину штурмана 
ухитрились уложить мелкие бомбы и гранаты для сбрасывания вручную.
      После этого пошли наши ночники на территорию противника. И нужно сказать, 
здорово отбомбились. В штаб поступили самые лестные отзывы от кавалерийского 
корпуса, от общевойсковой армии. Радостно стало, что теперь в любое время суток,
 и в особенности ночью, мы можем бомбить, разведывать силы врага.
      Только у нас наладились дела, Как в штаб поступила телеграмма: 
«Генералмайор авиации Руденко назначен командующим ВВС 2й ударной армии. 
Сдать дивизию и явиться в Москву для получения задания».
      Пришлось расстаться с боевыми друзьями, с которыми прошел первые, самые 
трудные версты войны. Мне разрешили взять на новое место службы начальника 
связи капитана Слухаева и водителя Ефимова с автомашиной. Вместе мы и 
отправились в столицу.
      Прибыл я в штаб ВВС. Мне говорят: «Вы назначаетесь не во 2ю ударную, а в 
61ю армию».
      Готовилось историческое контрнаступление под Москвой. 61я армия 
сосредоточилась на стыке ЮгоЗападного и Западного фронтов в районе Ряжск, 
Раненбург. Левее занимала фронт 3я армия ЮгоЗападного фронта. Ее авиацией 
командовал известный советский летчик дважды Герой Советского Союза генерал Г. 
П. Кравченко. К нему, в штаб, мы и выехали, познакомились. Ему в то время было 
тридцать лет.
      Воспитанник Качинской школы, он был оставлен там инструктором, затем стал 
командиром звена. Летный талант Кравченко раскрылся на испытательной работе, за 
которую его наградили орденом Красного Знамени.
      Потом он принимал участие в освободительной борьбе китайского. народа, в 
боях с японскими захватчиками у реки ХалхинГол. За мужество и высокое боевое 
мастерство был удостоен звания Героя Советского Союза, а затем награжден и 
второй медалью «Золотая Звезда».
      С первых дней Великой Отечественной войны Г. Кравченко — в действующей 
армии. Наблюдая за ним на ЮгоЗападном фронте, я убедился, что он действительно 
рожден для воздушного боя — необычайно крепкого телосложения и в то же время 
подвижный, с зоркими глазами и уверенными движениями.
      Как командир он действовал решительно, наладил четкое взаимодействие 
авиации с наземными войсками. За время боев на фронте части ВВС 3й армии под 
командованием Кравченко уничтожили 27 вражеских самолетов, 706 танков, 3199 
автомашин с войсками и военными грузами…
      Кравченко считал, что истребитель — это не профессия, а призвание, что 
каждый воздушный бой требует не только отваги, но и творчества и что командир 
должен сам постоянно летать.
      — Ведущий — я, — говорил генерал и шел во главе эскадрилий. Он был 
впереди и в последнем своем полете, когда взлетел навстречу вражеской армаде. 
Генерал сражался отважно, мастерски, и все же в круговерти воздушного боя его 
самолет получил повреждения, загорелся. Спасти пылавший истребитель оказалось 
невозможно, и Кравченко покинул его с парашютом. Но… произошел редчайший 
случай: пуля перебила тросик вытяжного кольца парашюта…
      Это случилось 23 февраля 1943 года. Так оборвалась жизнь талантливого 
авиационного военачальника.
      
* * *
      
      С обстановкой на фронте и в районе Ряжска познакомил меня начальник штаба 
ВВС 3й армии майор Ф. С. Гудков. Правда, насчет расположения 61й армии он 
ничего на знал. Где она? Вскоре я выяснил, что одна ее бригада стоит в районе 
станции Лев Толстой. Но до станции Лев Толстой далеко. Решил выехать в район 
Раненбурга, так как он поближе.
      В Ряжске остался начальник штаба ВВС 61й армии полковник И. Л. Власов. 
Он служил со мной на Дальнем Востоке, и здесь мы встретились вновь. Гудков 
выделил помещение для нашего штаба. Началась оперативная работа.
      Мы приехали в Раненбург уже с наступлением сумерек. Сразу отыскали узел 
связи, чтобы поговорить с Ряжском и спросить Власова, как обстановка. Начальник 
телеграфа говорит: связь с Ряжском порвалась, восстанавливаем. Как восстановим, 
так вам доложим.
      На следующий день я узнал, что командарм 61й генерал М. М. Попов со 
штабом наконец прибыл и что армия вошла в состав ЮгоЗападного фронта. Об этом 
мне сообщил Власов. Я ему сказал, что выезжаю к генералу Маркияну Михайловичу 
Попову. При встрече он произвел на меня самое благоприятное впечатление. Он 
тоже служил на Дальнем Востоке, встретил меня очень тепло.
      К 1 декабря две смешанные авиадивизии — все наши силы — были на 
аэродромах. Мы с М. М. Поповым слетали в штаб ЮгоЗападного фронта. Получили 
там задачу на наступление. Левофланговой армией Западного фронта стала 10я, 
которой командовал генерал Ф. И.