ения противника. К нему поступили сведения 
по какимто другим каналам о том, что предположительно 11я армия Гиммлера 
может сосредоточиться в Померании, двигаясь через Штеттин. .Он хотел проверить 
эти данные воздушной разведкой. Я тоже допускал мысль, что гитлеровская армия 
сосредоточивается в Померании, но мы пока не напали на ее след Противника надо 
обнаружить! — так ставил я задачу. Экипажи прилетают и докладывают такие детали 
о своих наблюдениях, что не поверить им нельзя. Они говорили, что на дорогах 
гражданское население, а войск никаких.
      Я, конечно, все это фиксировал, докладывал маршалу Жукову свои 
предположения Но меня мучило сомнение, что нам просто не удается засечь 
противника, который скрытно готовит удар с севера.
      Прилетели и эти два экипажа, летчики доложили, что просмотрели буквально 
километр за километром, движения противника не заметили. Я их поблагодарил, 
вручил награды. Но в ответ на мой доклад маршал Жуков сказал: «Не умеете искать.
 Разве может противник безразлично относиться к тому, что мы вошли в мешок на 
Одере? Он готовится из Померании нанести удар!» Такая уверенность командующего 
заражала и меня. И мы продолжали поиск.
      Наконец пришло известие о том, что в районе озера Балатон в Венгрии 
гитлеровцы предприняли контрнаступление. В нем участвовала 6я танковая армия 
СС, переброшенная туда с Западного фронта из Арденн. Совместными действиями 
войск под руководством Ф. И. Толбухина и Р. Я. Малиновского противник был 
остановлен и в дальнейшем разгромлен.
      Может, думалось, это та армия, которую мы искали? Жуков сказал мне: «А 
почему бы противнику не создать в Померании другую? Попрежнему ваша задача 
номер один: следить за противником, чтобы не допустить внезапного удара нам во 
фланг».
      «Откуда же гитлеровцы могли взять силы для создания здесь крупной 
группировки?» — прикидывали мы. Могло быть несколько вариантов. Немцы, например,
 могли перебросить части из рижского котла. Там действовала прибалтийская 
группа. Или высвободить силы изпод Кенигсберга. Наконец, снять с Западного 
фронта.
      Но, как потом оказалось, фашистское командование не было способно пойти 
на большой риск и на крупный маневр. Гитлер решил иначе: сковывать наши войска 
в Прибалтике и Кенигсберге, а в Померании постепенно накапливать силы, 
используя последние ресурсы рейха для контрудара. И мы продолжали интенсивно 
вести разведку с воздуха, своевременно докладывали в штаб фронта обо всем, что 
делал противник в так называемом шатре, нависавшем над нами с севера В конце 
концов всеми видами разведки удалось установить, что к началу февраля между 
Одером и Вислой сосредоточились две фашистские армии: 2я и 11я, имевшие около 
двух десятков дивизий. Наши воздушные следопыты обнаружили, что приток войск в 
Восточную Померанию продолжается. Действительно, количество вражеских дивизий 
там, как потом выяснилось, возросло до сорока.
      Одновременно в центре нашего внимания оставалось и берлинское направление.
 Мы понимали, что здесь сосредоточены большие силы немецкой авиации — фронтовой,
 противовоздушной, дальней, и что нам предстоит очень серьезная борьба в 
воздухе. У нас же пока не хватало аэродромов. Железная дорога была доведена 
лишь до Познани, и по ней перевозились грузы самой первой необходимости.
      Мы снабжали свою авиацию изза Вислы, а это же расстояние в 700 
километров!
      При столь растянутых коммуникациях вести единоборство с мощной авиацией, 
владеющей прекрасными аэродромами, снабжающейся на месте, было очень трудно. 
Тем более что соседи — 4я и 2я воздушные армии — пока нам помочь не могли. 
2й Белорусский фронт находился в районе Данцига, а 1й Украинский только 
подходил к Бреслау. Частью сил нашей 16й воздушной армии господства в воздухе 
мы удержать не могли. Поэтому наша главная задача: приблизить всю армию к Одеру 
и обеспечить ее материальное снабжение, а на это нужно время. Пока же 
необходимо имеющимися силами прикрывать с воздуха наши плацдармы, бдительно 
следить за противником в Померании.
      Вскоре, к нашему удовлетворению, Г. К. Жуков объявил, что директивой 
Ставки поставлена задача покончить с «померанским шатром». Еще 10 февраля 
перешли в наступление части 2го Белорусского фронта и за десять дней смогли 
продвинуться всего на 50 — 70 километров. К тому же враг нанес там сильный 
контрудар и потеснил наши войска.
      Тогда Ставка Верховного Главнокомандования решила ликвидировать 
группировку противника в Восточной Померании силами 1 — го Белорусского фронта. 
На это направление были повернуты четыре наши общевойсковые и две танковые 
армии. Мы со своей стороны перенацелили на правый фланг несколько дивизий 
бомбардировщиков, штурмовиков, истребителей.
      С плацдармов за Одером были выведены 1я и 2я танковые армии и брошены 
на север. Совместно с ними должны наступать 3я ударная, 61я и 1я армия 
Войска Польского.
      Вначале 1я танковая армия была придана 2му Белорусскому фронту 
Рокоссовского, с тем чтобы уничтожить группировку войск противника, 
расположенную за Данцигом. Это было сделано, и части соседа вошли в 
соприкосновение с нашими. На втором этапе операции 2я танковая, 3я ударная, 
1я Польская армии нанесли удар в направлении на Колобжег — порт на Балтийском 
море.
      Что примечательного было в применении авиации при ликвидации 
«померанского шатра»? Начали мы действия с удара по аэродромам Финовфурт, 
Альтдамм и Штеттин. Причем налет на них запланировали на 28 февраля, за час до 
наступления темноты. Мы точно з