наверняка 
устарели. Заметив, что возле "чаек" появились летчики, я завернул к ним.

- Почему не взлетели навстречу "юнкерсам"?

- Спрашивай у начальства, - угрюмо ответил один из летчиков.

- Я у вас спрашиваю! - повысил я голос, и руки невольно сжались в кулаки. - 
Враг 
безнаказанно отбомбился и ушел. А вы сидели в щелях и преспокойно наблюдали. 
Совесть у вас есть?

- Нам приказано прикрывать самолет комдива и без его разрешения не вылетать.

- Но вы же знали, что на аэродроме не было других подготовленных к вылету 
истребителей?

- Нам самим не хочется сидеть сторожами возле УТИ, да что поделаешь.

Махнув рукой, я пошел на КП. Тягачи уже вывозили МИГи из опасной зоны, 
осторожно 
объезжая застрявшие в земле бомбочки. Только тут я понял, почему не разорвались 

"лягушки". "Юнкере" очень низко вышел из пикирования. Видимо, вражеский летчик, 

увидев незамаскированный самолет и полуторку, решил наверняка поразить цель, да 

не рассчитал.

Все реже летаем за Днестр, затянутый облаками дыма. По левому берегу реки от 
Могилев-Подольского на юг движутся немецкие войска. На наших картах вот уже 
несколько дней пестрят наименования населенных пунктов этого района. Ямполь, 
Вапнярка, Ольгополь, Кодыма.

Летим на Кодыму. Здесь наша разведка обнаружила большую колонну вражеских войск.
 
Группе "чаек" и И-16 приказано нанести по ней штурмовой удар. Мы прикрываем 
штурмовиков. В моем звене место Дьяченко занял молодой летчик Викентий Карпович.
 
Опять тройка.

Приходим в заданный район. "Чайки" и "ишачки" начинают с пикирования клевать 
вражескую колонну, растянувшуюся на несколько километров. Появляются 
"мессершмитты". Они пытаются прорваться к "чайкам". Бой начинается без 
прощупывания.

Оторвавшись от преследующего меня "мессера", я с набором высоты иду влево, 
чтобы 
навалиться сверху на тех истребителей, которые атакуют "чаек". Нужно дать 
возможность нашим штурмовикам сбросить бомбы и изготовиться к бою. Но 
обстановка 
заставляет меня тотчас же отказаться от этого замысла. Взглянув влево, вижу, 
что 
в хвосте самолета Карповича завис "мессер". Боевого опыта у нашего летчика нет, 

и вряд ли он сумеет уйти из-под удара. Если бы у нас было радио, я бы подсказал 

ему, как лучше поступить.

Спешу на помощь Карповичу. Нельзя допустить, чтобы его сбили в первом же боевом 

вылете. Такая травма заживает так же медленно, как срастается переломленная 
кость.

Сближаясь с "мессершмиттом", пытаюсь понять, почему мой правый ведомый Карпович 

очутился ниже меня. Все ясно: опять дал о себе знать строй тройки. Когда я 
делал 
левый разворот, Лукашевич пошел за мной, Карповичу тоже следовало идти за нами. 

Но это нелегко было сделать. На крутом развороте самолет мог свалиться в штопор,
 
на медленном - неминуемо отставал. И ведомый поступил так, как мы делали иногда 

во время учебных воздушных боев, - развернулся вправо. А поскольку скорость у 
меня на форсаже была большая, Карпович моментально оторвался от нас. Тут и 
пристроился к нему "мессер", предвкушая легкую победу.

На предельной скорости атакую "мессера", преследующего Карповича. Пули 
прошивают