впереди пропадает в утренней дымке. Моя пара на большой скорости переходит с 
фланга на фланг группы бомбардировщиков, идущих ниже, впереди, готовая отразить 

удар "мессершмиттов", если они появятся.

Мы что-то вроде телохранителей. Но это определение чисто внешнее. На самом деле 

для каждого истребителя, сопровождающего другие самолеты, эта роль исполнена 
большого смысла и значения. Ты летишь ради того, чтобы СУ-2 поразили цель и 
невредимыми возвратились домой. Их задача становится твоей задачей. Значит, 
надо 
заботиться о том, чтобы подопечные самолеты без потерь вышли на объект, точно 
ударили. А доверие к нам, истребителям, к нашему боевому мастерству, разве это 
не обязывает, не приковывает к этим медлительным, нагруженным бомбами 
самолетам? 
Там ведь ребята думают об удаче.

Девятка СУ-2 плотной группой идет навстречу опасностям. Летчики, конечно, видят,
 
что высоко над ними вьется четверка ЯКов, а непосредственно возле них только 
пара. Мне понятно их отношение к моей паре: "Что-то маловато вас, "яшки", и я 
стараюсь частой сменой места со своим напарником Бережным - "ножницами" - 
демонстрировать "мощь": будьте, мол, уверены! Немного волнуюсь, давно не летал 
в 
бой, отвык от напряжения боевого полета.

Весенние облака. Голубое небо. Зеленый простор внизу. Белые горы Лисичанска. Их 

сразу фиксирует память. В каждом полете перво-наперво будешь искать глазами 
этот 
ориентир.

Дым расползся по берегу Донца. СУ-2 с ходу сбрасывают бомбы на переправы, на 
войска. С разворота они устремляются домой. Первое звено быстро отрывается. 
Второе также. Передо мной уже не строй эскадрилий, а то, что мы 
пренебрежительно 
называем "колбаса". Вот и прикрой их, если они так растянулись. Каждый из них 
спешит на свой аэродром.

А "мессершмитты" на высоте поджидали именно этих минут беспечности. Они 
вывалились из-за облаков несколькими парами. Их восемь, нас шесть. Вступать с 
истребителями в драку им ни к чему, им цель нужна поважнее. Я понял их тактику 
с 
первого захода. Они сразу полезли на отставших бомбардировщиков.

Мы с Бережным бросились "мессершмиттам" наперерез, стреляя в упор. "Мессеры", 
выйдя из атаки, взмыли к облакам. Один с дымом потянул на запад, сопровождать 
его отвалил еще один.

Я проводил их взглядом с усмешкой - теперь осталось шесть, и нас тоже столько. 
Ведь там, под облаками, наша четверка: больше их сюда не пустят, навалятся 
сейчас. Но, посмотрев вокруг, под облака, я не обнаружил там ЯКов. Где же они?

В трудную минуту мне не раз приходилось искать тревожным взглядом товарища, как,
 
впрочем, случалось в бою кому-то искать и меня. Но исчезновение нашей четверки 
из виду сейчас, уход за облака - это глубоко встревожило меня. Бомбардировщики, 

заметив опасность, растянулись еще больше. "Мессершмитты" снова падают на них с 

высоты. Не на нашу пару истребителей. Чтобы сбить кого-нибудь из нас, им 
необходимо повозиться, а одиночный бомбардировщик - верная добыча. Это мы знаем.
 
Потому бросаемся от одного к другому, подставляем свои машины под удар, 
стреляем 
- лишь бы сорвать их атаку. Вот один пошел колом в землю, и сразу же 
"мессершмитты" отвалили, оставили нас в покое. Видимо, жертвой стал ведущий.

Мы с Бережным, проносясь над бомбардировщиками, пересчитываем их, не доверяя 
своим глазам. Все целы! Как нам удалось защитить их? Трудно самим поверить в 
это. СУ-2 возвращались домой. Переправы были уже далеко позади. Небо в тихих 
облаках и голубых проталинах. Земля в майской зелени. А я, чем ближе к 
аэродрому, тем становился злее.

На войне, оказывается, бывает так же, как и в жизни. Мы с Бережным невероятным 
напряжением сил защитили бомбардировщиков, а в донесении будет фигурировать 
шестерка, "надежно прикрывшая"...

Такого прощать нельзя! Сопровождение бомбардировщи ков требует тоже своих