ь одновременно в 
двух направлениях, основные танки имели короткоствольные маломощные 
противопехотные пушки, и только на 38-t стояла длинноствольная 37-мм пушка, но 
просто потому, что на этот лёгкий танк никакую другую поставить было нельзя.
 Напомню то, о чём уже писал, – немцы не предполагали использовать свои танки 
для борьбы с нашими. Наши танки должна была уничтожить их артиллерия и авиация, 
в чём они, к сожалению, преуспели.
 Ударив по нашим войскам своими танковыми дивизиями 22 июня 1941 г., немцы 
начали быстрое продвижение, в ходе которого основной целью становилась наша 
артиллерия. У нас историки пишут о потерях авиации и танков, а о потерях 
материальной части артполков как-то молчат. А ведь тут положение было не менее 
катастрофическим. Вот, скажем, передо мною данные о наличии артиллерии в нашей 
43-й армии в начале 1942 г., перед тем, как эта армия попыталась пойти в 
наступление и прорваться на выручку окружённым под Вязьмой соединениям 33-й 
армии.
 В нашей дивизии в двух артполках и в батареях стрелковых полков должно было 
быть по штату 90 стволов артиллерии калибра 76-мм и выше. В 7 дивизиях и одной 
стрелковой бригаде 43-й армии в среднем на соединение приходилось не 90, а 23 
ствола – четверть от штатного количества.
 К началу войны в артполках по штату было 36 орудий. В 6 гаубичных и пушечных 
артиллерийских полках 43-й армии (корпусных и РГК) в среднем было по 15 стволов 
– чуть больше 40 %.
 Даже по довоенным штатам в каждой дивизии должно было быть по 54 45-мм 
противотанковых пушек. В соединениях 43-й армии в среднем было по 11 стволов, 
причём это с трофейными 20 и 37-мм пушками, т. е. едва пятая часть даже не 
потребной, а штатной численности.
 Но это состояние артиллерии армии, наступавшей с декабря 1941 г., а каково оно 
было в ходе нескончаемых отступлений лета и осени?
 Немцы нашими грабинскими 76-мм пушками Ф-22 вооружали свои противотанковые САУ 
«Мардер» и всего произвели 555 этих самоходно-артиллерийских установок. Но ведь 
даже этим количеством пушек раньше было вооружено более 15 наших дивизий, а 
сколько же этих пушек было уничтожено или выведено из строя оставшимися в живых 
номерами расчётов перед тем, как их бросить? (Сами немцы считают, что в 
наступлении 1941 г. они взяли половину нашей артиллерии).
 Нашим войскам, оставшимся без артиллерии, нечем было уничтожать немецкие танки,
 и командование вынуждено было использовать против них советские танки, т. е. 
использовать эти танки не для уменьшения потерь советской пехоты в атаках, а 
как противотанковые пушки на гусеницах. Благо, все наши танки были вооружены 
мощными пушками, даже сорокопятки лёгких танков БТ и Т-26 с близкого расстояния 
способны были уничтожить любой немецкий танк той поры. Мы начали навязывать 
немцам танковые бои и с успехом.
 А когда танкам навязывается такой бой, то уклониться им очень трудно. Это в 
обороне танк мог спрятаться за противотанковыми и зенитными пушками, но в 
наступлении он идёт впереди всех родов войск – как тут уклонишься, да ещё и от 
наших быстрых БТ и Т-34? Гудериан писал:

  «… наш танк Т-IV со своей короткоствольной 75-мм пушкой имел возможность 
уничтожить танк Т-34 только с тыловой стороны, поражая его мотор через жалюзи. 
Для этого требовалось большое искусство. Русская пехота наступала с фронта, а 
танки наносили массированные удары по нашим флангам. Они кое-чему уже научились.
 Тяжесть боёв постепенно оказывала своё влияние на наших офицеров и солдат … 
Поэтому я решил немедленно отправиться в 4-ю танковую дивизию и лично 
ознакомиться с положением дел. На поле боя командир дивизии показал мне 
результаты боёв 6 и 7 октября, в которых его боевая группа выполняла 
ответственные задачи. Подбитые с обеих сторон танки ещё оставались на своих 
местах. Потери русских были значительно меньше наших потерь … Приводил в 
смущение тот факт, что последние бои подействовали на наших лучших офицеров». 

 К этому времени стало ясно, что блицкриг накрылся, а Урал будет строить танки 
во всё возрастающих количествах. Следовательно, немцам стало понятно, что наше 
командование и в дальнейшем будет рассматривать танк основным средством борьбы 
с немецкими танками.
 Немцам некуда было деваться, и они пошли на ухудшение своих танков – они стали 
устанавливать на них мощные длинноствольные пушки для единоборства с нашими 
танками. Почему это ухудшило танки?
 Потому что для борьбы с танками нужна только пушка. Если танк предназначать 
для борьбы с танками, то тогда он бессмысленно возит ещё два пулемёта, стрелка, 
боезапас – ведь ничего из этого для боя с танками не требуется.
 Оптимальна для борьбы с танками самоходно-артиллерийская установка (САУ). У 
неё из оружия – только мощная пушка. Установка легче танка, так как ей не нужна 
башня, поэтому, кстати, можно поставить и более толстую лобовую броню.
 Вот смотрите. Мощную 75-мм пушку немцы ставили на танк Т-IV и САУ «Хетцер». У 
Т-IV почти вертикальные лобовые листы имели толщину 50 мм, а у «Хетцера» 
лобовой лист был наклонён к горизонтали под углом 30°, но толщину имел 60 мм. 
Тем не менее Т-IV весил 24 т, а «Хетцер» – 16 т.
 Надо сказать, что у немцев шла борьба: часть танкистов настаивала, чтобы на 
новые танки «Тигр» и «Пантера» ставилась маломощная пушка либо гаубица. Но 
страх столкнуться с советскими танками бы столь велик, что и Гитлер, и Гудериан 
отстояли всё же мощные орудия.
 Правда, они всё время искали компромиссные варианты. Так, в тяжёлые танковые 
батальоны «Тигров», состоящие обычно из 43 машин, добавлялась рота (14 машин) 
старых танков Т-III с короткоствольной пушкой, но