нно 
противотанковую 57-мм ЗИС-2 на одном лафете – у них разные только стволы. 
«Универсальная» пушка ЗИС-3 при стрельбе по живой силе и артиллерии противника 
значительно уступала любой гаубице, а для борьбы с танками была в полтора раза 
менее пригодна, чем пушка ЗИС-2. Противотанковая ЗИС-2 своим 57-мм снарядом 
пробивала на дистанции 1000 м броню толщиной 96 мм, а ЗИС-3 своим 76-мм 
снарядом на этой дистанции могла пробить только 61-мм броню, хотя была даже 
тяжелее ЗИС-2. Получили универсальную пушку и не против пехоты, и не против 
танков. А если бы, по требованию Тухачевского, сделать эту пушку так, чтобы она 
и по самолётам стреляла курам на смех? Вернее – «мессершмитам» на смех?
 Второе. Универсализм оружия в реальном бою – обман. Умный противник (а в уме 
немцам не откажешь) бой ведёт всеми родами войск сразу – и пехотой, и танками, 
и самолётами. Стреляя по пехоте с закрытых позиций, универсальная дивизионная 
пушка одновременно стрелять по танкам и самолётам не имеет возможности. И те 
качества универсализма, которые конструктор, по требованию военных, закладывает 
в пушку, становятся просто бессмысленными, мешающими в реальном бою.
 Претензий к советской артиллерии ни у кого нет, есть претензии к тем, кто её 
заказывал у конструкторов. Да, советские артиллеристы сполна рассчитались с 
немцами и не их вина, что рассчитались они кровью советской пехоты и расчётов 
артиллерийских орудий.

 Танковый бой

 Когда говорят о величии и гениальности Тухачевского как полководца, когда 
стонут об его отсутствии на фронтах Великой Отечественной войны, то в качестве 
примера его исключительного дара военного предвидения приводят только одно – он,
 дескать, ратовал за создание в Красной Армии танковых корпусов. Эти люди либо 
совершенно не способны понять, что это за магическое словосочетание «танковый 
корпус», либо не хотят понять, какие именно танковые корпуса реально создавал 
этот стратег.
 Если посмотреть на те танки, что заказывал для своих танковых корпусов 
Тухачевский, то поражает их боевая бессмысленность, такое впечатление, что этот 
полководец никогда не представлял себя ни в танке, ни в бою, и самое большое на 
что способна его военная фантазия – это учения и парады. Дело не в техническом 
несовершенстве танков – это дело наживное. (Не было опыта у конструкторов, не 
освоились смежники, что же тут поделать?) А дело в самом смысле этих танков – 
для какого боевого применения он их заказывал?
 Если посмотреть на оружие немцев, то по его конструкции видно, что в будущей 
войне они видели наземный бой так:
 Обороняющегося противника обстреливает и подавляет тяжёлая гаубичная 
артиллерия, и бомбят пикирующие бомбардировщики, уничтожая у того 
оборонительные сооружения и артиллерию. Когда артиллерия противника подавлена, 
к его окопам направляются танки, которые расстреливают отдельные, уцелевшие 
пулемётные точки, миномёты, сопротивляющуюся пехоту. А вслед за танками на 
позицию противника бросается и пехота, по которой уже практически некому 
стрелять. Если у противника уцелеют отдельные пушки, то немцы выдвинут к ним 
свои хорошо бронированные штурмовые орудия и танки и расстреляют уцелевших. То 
есть, бой виделся этапами: средства, могущие поразить танки, уничтожает 
артиллерия и авиация; средства, могущие поразить пехоту, уничтожают танки; 
пехота добивает остатки противника и занимает рубежи.
  «Основой успешного наступления танков является подавление системы огня 
противника. Это должно быть обеспечено путём гибкого управления огнём самих 
танков и правильного распределения приданных подразделений других родов войск. 
Танки должны немедленно использовать результаты собственного огня, огня 
артиллерии и ударов авиации. Наступление нужно проводить на широком фронте и на 
большую глубину». – писал теоретик и практик танковых войск Г. Гудериан (здесь 
и далее: Г. Гудериан «Танки – вперёд!» – Ю.М.).  «Во время боя офицер связи от 
авиации должен был постоянно информировать авиационный штаб об изменениях 
боевой обстановки и наводить самолёты на цель. Задача атакующих танков состояла 
в том, чтобы немедленно использовать результаты атаки с воздуха, пока противник 
не возобновил сопротивления». 
 Немецкие танки для борьбы с танками противника до 1942 г. не предназначались 
вообще. Танки противника должна была в обороне уничтожить пехота и артиллерия 
своими противотанковыми средствами, а в наступлении – артиллерия и авиация.
  «Против танков, не препятствовавших продвижению, предпринимались только 
особые меры по обеспечению безопасности, например организация прикрытия 
противотанковыми средствами или подготовка артиллерийского огня. Сама танковая 
часть ни при каких обстоятельствах не должна была отклоняться от выполнения 
своей задачи» – продолжает Г. Гудериан.
 И это хорошо видно, даже не по тому, что в начале войны в танковых войсках 
вермахта преобладали лёгкие танки, а по тому, что средние танки и штурмовые 
орудия имели маломощные пушки, предназначенные для стрельбы осколочно-фугасными 
снарядами.
 Немецкий генерал Ф. Мелентин, который подполковником был у фельдмаршала 
Роммеля начальником оперативного отдела штаба,