область в район, из которого вражеская армия легко может наносить удары в 
сердце России.
 Поэтому и у царей главной идеей обороны Петербурга было недопущение флота 
противника к петербургским подступам. Для этого Финский залив и все подходы к 
нему в Первую мировую войну перегораживались минными заграждениями. Но мины 
можно снять. Поэтому главной задачей Балтийского флота было недопущение прорыва 
минных заграждений – его корабли должны были топить корабли противника при 
попытке снять мины.
 Однако царю было проще. Если вы взглянете на карту Российской Империи, то 
увидите, что северный берег Финского залива – это Финляндия, входившая тогда в 
состав Российской империи, а южный берег – это имперская Прибалтика. Балтийский 
флот был везде дома, по обоим берегам залива стояли его береговые батареи, 
прикрывавшие минные поля от тральщиков противника и не дававшие вражеским 
кораблям пройти мимо этих батарей к Петербургу.
 Еще за день до объявления Первой мировой вице-адмирал Эссен, командующий 
Балтфлотом, на линии Таллин-Хельсинки (Центральная позиция) выставил более трех 
тысяч мин, затем их количество было доведено до 8 тысяч, с финского и 
эстонского берегов позицию защищали 25 береговых батарей, на которых было 60 
только 305-мм мощнейших орудий, стрелявших снарядами весом в полтонны. Поэтому 
за всю войну немцы практически не делали серьезных попыток прорваться к 
Петрограду.
 Но ведь в СССР после Революции от этого ничего не осталось. Южный берег почти 
весь был у Эстонии, а от финской границы можно было обстреливать Ленинград из 
полевых орудий. Морские мины, конечно, можно было поставить, но не защищенные с 
берега, они были бы моментально сняты. Положение и Ленинграда, и СССР по своей 
беззащитности было трагическим.
 А Гитлер в «Майн Кампф» не скрывал, что III рейх будет построен на территориях 
СССР. Поэтому, когда 12 марта 1938 года Германия присоединила Австрию, для СССР 
это был первый звонок. И уже в апреле 1938 года финскому правительству тайно 
поступили первые советские предложения. СССР просил Финляндию гарантировать, 
что она окажет сопротивление немцам в случае их нападения на Финляндию, для 
чего Советский Союз предлагал свои войска, флот и оружие. Финны отказались.
 СССР искал варианты. К осени он уже не предлагал прямого договора, не 
предлагал войск, а лишь просил договор о защите берегов Финляндии Балтфлотом, 
если Финляндия подвергнется нападению немцев. Финны снова отказались и даже не 
пытались продолжить переговоры. А между тем Англия и Франция уже предали 
Чехословакию и СССР в Мюнхене. Союзник СССР – Франция – отказался защищать 
Чехословакию, второй союзник – сама Чехословакия – сдала немцам Судетскую 
область без единого выстрела. Стало ясно, что для Запада все договоры о военных 
союзах – не более чем бумажка. Для защиты Ленинграда требовалось что-то более 
реальное, приходилось рассчитывать только на собственные силы.
 В октябре 1938 года СССР предложил финнам помощь в постройке военной базы на 
финском острове Гогланд в Финском заливе и права, если Финляндия не справится с 
обороной этого острова, оборонять его совместно. Финны отказались.
 Советский Союз попросил у Финляндии в аренду на 30 лет четыре маленьких 
острова в Финском заливе. Финны отказались [201].
 Тогда СССР попросил обменять их на свою территорию. На этом этапе о 
переговорах узнал бывший храбрый (орден Святого Георгия) генерал русской армии, 
а к тому времени – главнокомандующий финской армией маршал Маннергейм. Он 
немедленно предложил финскому правительству обменять не только запрошенные 
острова, но и территорию Карельского перешейка, о которой советская сторона в 
то время даже не вспоминала. Это говорит о том, насколько понятны с военной 
точки зрения были просьбы Советского Союза и насколько глупы были последующие 
утверждения о том, что СССР, якобы, хотел «захватить Финляндию».
 Финский маршал Маннергейм всю Вторую мировую провоевал на стороне «стран оси», 
а именно их и их пособников судил Нюрнбергский международный военный трибунал. 
Маннергейм от суда ускользнул, но ведь его вина от этого меньше не стала. Кроме 
того, как ни смотри, но Маннергейм в 1939—1944 гг. проиграл две войны, что для 
маршала тоже не лучшая рекомендация. Поэтому в своих мемуарах Маннергейм 
изворачивается как может, чтобы затушевать эти два момента и представить 
события тех времен в благоприятном для финнов свете. С этой точки зрения ему 
было бы выгодно кое-что в истории забыть и утверждать, будто в 1939 г. война 
между Финляндией и СССР началась потому, что СССР хотел захватить и поработить 
финнов. Но отдадим Маннергейму должное – в данном случае он не захотел 
предстать глупцом и по поводу разгоравшегося конфликта пишет:
  «5 марта 1939 года народный комиссар иностранных дел Литвинов через посла 
Финляндии в Москве Юрье Коскинена предложил приступить к новым переговорам. На 
этот раз Советский Союз потребовал в аренду на 30 лет острова финского залива 
Гогланд, Лавансаари, Сескар и оба острова Тютяр-саари. Целью Советского Союза 
было не строительство укреплений на этих островах, а использование их в 
качестве наблюдательных пунктов на пути к Ленинграду. Принятие этих предложений 
означало бы улучшение отношений между нашими странами и выгодное для нас 
экономическое сотрудничество.  
  В ответе, который был передан 8 марта, правительство Финляндии заявило, что 
не может разговаривать  о  передаче другому государству островов, поскольку они 
являются неотделимой частью территории, неприкосновенность которой сам 
Советский Союз признал и утвердил в Тартуском мирном договоре, когда эти 
острова были объявлены нейтральной территорией. Народный комиссар иностранных 
дел, как чувствовалось, ожидал такого ответа и прямо предложил в качестве 
возмещения передать Финляндии часть территории Восточной Карелии, лежащую