Командование фронтом учитывало проблематичность  успеха  наступления  в
данном направлении. Поэтому оно намеревалось перенести  основные  усилия  на
участок действий 2-й ударной армии, чтобы решить задачу  ударом  на  Любань,
обойдя сильно укрепленные позиции врага. Но все  наши  попытки  усилить  2-ю
ударную армию за счет передачи ей из 59-й  армии  хотя  бы  двух  стрелковых
дивизий не были поддержаны Ставкой. Уже  в  ходе  наступления,  когда  стадо
очевидным, что на намеченном направлении оборону противника  не  преодолеть.
Ставка дала разрешение  перенести  основные  усилия  в  район  действий  2-й
ударной армии. Однако  должного  эффекта  не  получилось.  Упущенный  момент
первого удара трудно было наверстать даже созданием решающего  превосходства
над противником. Замечу также, что все наши четыре  армии  стояли  в  линию,
растянувшись почти на 150-километровом фронте. Между тем основные силы  надо
было с самого начала сосредоточить на участке главного удара.
     Возможно, читатель подумает, что здесь  автор  воспоминаний  не  совсем
ясно излагает свои мысли. Но все так и было. В то тяжелое для  нашей  Родины
время все мы стремились к тому. чтобы быстрее добиться перелома в  борьбе  с
врагом, и, как ни тяжело признаваться в этом,  допускали  ошибки,  некоторые
\262\ же, в том числе и автор этих строк,  в  те  дни  иногда  не  проявляли
достаточной  настойчивости,   чтобы   убедить   вышестоящее   начальство   в
необходимости принятия тех или иных мер. Но  мы  верили  в  нашу  победу,  в
торжество великого и правого дела Страны Советов. Вера в победу помогала нам
действовать и бороться, вливала свежие силы, звала на подвиг. За победу  над
врагом человечества - фашизмом мужественно  сражались  и  умирали  советские
люди. Вечная же слава тем, кто пеной своей жизни  проложил  дорогу  грядущим
поколениям!
     Общее соотношение сил и средств к середине января складывалось, если не
учитывать танковых сил, в пользу наших войск:  в  людях  -  в  1,5  раза,  в
орудиях и минометах - в 1,6 и в самолетах - в 1,3 раза. На первый взгляд это
соотношение являлось для нас вполне благоприятным.  Но  если  учесть  слабую
обеспеченность средствами вооружения, боеприпасами, всеми видами  снабжения,
наконец, подготовку самих войск  и  их  техническую  оснащенность,  то  наше
"превосходство" выглядело в ином свете. Формальный перевес над противником в
артиллерии сводился на нет недостатком  снарядов.  Какой  толк  от  молчащих
орудий? Количество танков далеко не обеспечивало сопровождение  и  поддержку
даже первых эшелонов пехоты. 2-я  ударная  и  52-я  армии  вообще  к  началу
наступления не имели танков. Мы уступали противнику и в качестве  самолетов,
имея  в  основном  истребители  устаревших  конструкций  и   ночные   легкие
бомбардировщики "По-2".
     Наши войска уступали врагу в  техническом  отношении  вообще.  Немецкие
соединения и части  по  сравнению  с  нашими  имели  больше  автоматического
оружия,  автомобилей,  средств  механизации   строительства   оборонительных
сооружений и дорог, лучше были обеспечены средствами связи  и  сигнализации.
Все армии фронта  являлись  у  нас  чисто  пехотными.  Войска  передвигались
исключительно в пешем  строю.  Артиллерия  была  на  конной  тяге.  В  обозе
преимущественно использовались лошади. В силу этого подвижность  войск  была
крайне медленной.
     Между прочим, в то время некоторые военные  руководители  склонны  были
думать, что в лесисто-болотистой  местности,  да  к  тому  же  при  глубоком
снежном покрове, боевая техника вряд  ли  могла  быть  широко  использована.
Когда я просил в Ставке танки и автомашины, то в те дни  порой  слышал,  что
эта техника, скорее всего, явится обузой, \263\ безнадежно застряв в лесах и
болотах. Самолетов же некоторое время мы совсем  не  получали.  Опыт  первых
боев показал ошибочность подобных установок. Наша  пехота  из-за  отсутствия
танковой и авиационной поддержки вынуждена была  ломать  оборону  противника
штыком и гранатой, неся при этом  большие  потери.  Там  же,  где  удавалось
организовать поддержку пехоты танками и  авиацией,  потерь  было  меньше,  а
успехи  значительнее.  Конечно,  лесисто-болотистая  местность  и   глубокий
снежный покров  создавали  существенные  трудности  в  использовании  боевой
техники, но они были преодолимы и с лихвой окупались.
     Я не раз возвращался  к  изучению  операции  по  форсированию  Волхова,
перечитывал старые сводки, донесения и распоряжения, вспоминал и  размышлял.
С позиций сегодняшнего дня  отчетливее  видны  наши  промахи  и  недоработки
военных лет. Следует отметить, например, что вновь прибывшие  части  59-й  и
2-й ударной армий, сформированные в короткие сроки, не прошли полного  курса
обучения.  Они  были  отправлены  на  фронт,  не  имея  твердых  навыков   в
тактических приемах и в обращении с оружием. Кроме того, некоторые  части  и
подразделения были  сформированы  из  жителей  степных  районов,  многие  из
которых впервые оказались в лесах. Командармы жаловались, да я и сам  видел,
что на солдат и даже на офицеров, привыкших у себя в родном краю к  открытым
просторам, лес и болота  действовали  удручающе.  Люди  боялись  потеряться,
тянулись друг к другу, путали  боевые  порядки,  скучивались,  создавая  тем
самым выгодные цели для ударов артиллерии и авиации противника.
     Значительно лучше  в  смысле  реакции  на  местность  выглядели  лыжные
батальоны. К сожалению, их личный состав плохо владел  лыжами.  Мне  не  раз
приходилось наблюдать, как многие  лыжники  предпочитали  двигаться  пешком,
волоча лыжи за собой.
     А наши тылы не обеспечивали эти батальоны всем  необходимым.  Неудобной
была одежда: полушубки, ватные брюки и  валенки  стесняли  движение,  быстро
намокали, вследствие чего люди не  могли  находиться  длительное  время  вне
населенных пунктов. В силу этого  действия  лыжных  батальонов  не  принесли