Он ответил:

- На войне без крови не бывает.

И Солдатенко и Мельников были на старте во время вражеского налета; замполита 
ранило более серьезно, и его отвезли в полевой госпиталь. К сожалению, 
увидеться 
с ним мне больше не довелось: после выздоровления его перевели в другой полк и 
наши фронтовые пути разошлись.

Замполитом временно был назначен капитан Беляев, парторг нашего полка.

С облегчением я узнал, что все остальные целы и невредимы. Враг бомбил 
неприцельно, второпях и особых повреждений аэродрому не причинил.

Командир продолжал:

- Ты получил боевое крещение. Противник тебе матерый попался. Что ты один в 
воздухе мог сделать? А сейчас иди, отдохни до разбора. Да не унывай, еще 
собьешь.

Он подозвал начальника связи, старшего лейтенанта Сапсая, и вместе с ним пошел 
на КП, говоря:

- Да, все прозевали противника. Необходимо усилить воздушное наблюдение и 
оповещение личного состава.

Я ждал, что старший лейтенант Гавриш разнесет меня в пух и прах, хотя он под 
влиянием Солдатенко стал не таким придирчивым и крутым, как прежде. К моему 
удивлению, комэск промолчал. А перед разбором я слышал, как командир сказал 
ему:

- Командир может повышать голос, но нужно понимать душу каждого человека - тем 
более здесь, на фронте. Ну что такой желторотый птенец мог сделать? Потерял 
ведущего, но все меры принял и подбитый самолет посадил. Опыта у него еще нет. 
Просто чудом уцелел. В переплет попал - всю жизнь будет помнить.

...Когда вечером все собрались на разбор, майор Солдатенко сказал о том, что на 

нашем участке фронта противник сосредоточивает большое количество авиации, 
подтягивает наземные войска и технику.

Вот что из его слов мне запомнилось особенно:

- Я уже говорил, что в сегодняшнем неожиданном налете на аэродром повинны 
многие: прозевали противника. Мы должны повысить бдительность. Надо усилить 
слетанность пар, звеньев и эскадрилий. Каждый должен помнить правила, так 
сказать, написанные кровью наших летчиков. Старший сержант Кожедуб уцелел лишь 
потому, что вовремя вспомнил правило: "Перед атакой посмотри назад". Нам надо 
еще глубже изучать опыт боевых летчиков, тактические приемы и повадки 
противника. Помните, - и тут мне показалось, что командир строго посмотрел на 
меня, - сбить самолет - не рукой махнуть. От желания до умения дистанция 
огромного размера. А сокращает ее боевой опыт и смекалка. И упорный труд.

В ту ночь я почти не спал. Все раздумывал о случившемся. До слез было обидно, 
что противник, нанеся неожиданный удар, ушел безнаказанно.

Первая неудачная встреча с врагом показала, что нам с Вано нужно лучше 
слетаться, подробно договариваться на земле о действиях в воздухе, тщательно 
проверять на земле радио. Показала она, что я еще медлителен. На собственном 
опыте я убедился, как необходимы боевому летчику быстрота реакции, действий. 
Восстанавливая в памяти все по порядку, я понял, что в критические минуты 
должен 
еще больше владеть собой, должен искать врага, первым его обнаруживать, 
распознавать его действия, разгадывать намерения и действовать мгновенно, 
навязывая ему свою волю. Такой главный вывод я сделал для себя в ту ночь. Я не 
пал духом и поставил перед собой цель - сбить самолет.

Не давала мне уснуть и тревога за Габунию. С нетерпением я ждал утра, надеясь, 
что он прилетит.




Вано вернулся!


Утро не принесло успокоения: о моем ведущем по-прежнему ничего не было известно.