Сообщения тревожные: наши войска ведут тяжелые бои под Сталинградом, стоят 
насмерть.

Товарищи моего детства, мои братья воюют. Отец, сестра, близкие - в фашистской 
неволе. А я, воздушный боец, отсиживаюсь в тылу. И эта неотвязная мысль 
нестерпима.

Как-то после тренировочных полетов ко мне подошел Гриша Усменцев. Участливо 
спросил:

- Ты что голову повесил? Здоров ли? Верно, устал?

- Да нет, Гриша, дело не в этом.

- Пойдем купаться, по дороге поговорим.

Мы отправились к арыку, протекавшему между высокими тополями, неподалеку от 
нашего авиагородка. Вдруг кто-то позвал меня.

Оглядываюсь - нас догоняет дежурный. Говорит мне с досадой:

- Где вы пропали? Вас срочно вызывает комэск. Идите быстрее!

- Очевидно, вызывают на очередную стружку,-сказал я Грише.

Я пошел в штаб, ломая себе голову: зачем мог понадобиться строгому комэску? И 
не 
очень спешил, припоминая, не допустили ли нарушений мои курсанты. Да нет...

Впереди меня быстро идет командир звена другого отряда Петро Кучеренко. 
Очевидно, тоже в штаб. Обычно спокойный, выдержанный и несколько медлительный, 
лейтенант сейчас чуть не бежит. Прибавляю шагу, нагоняю его у самых дверей 
кабинета.

- Товарищ лейтенант, куда торопитесь?

- Да вот комэск вызывает.

- Меня тоже. Давайте, товарищ, лейтенант, вместе войдем. Одному страшновато: не 

знаю, в чем дело.

- И я не знаю.

Входим вместе. Докладываем. Командир эскадрильи встает и молча окидывает нас 
взглядом, будто впервые видит. И с несвойственной ему мягкостью говорит:

- Летчики вы неплохие, не подведете в бою. На вас получен вызов. Завтра с утра 
отправитесь к начальнику училища и узнаете все подробнее. Быть может, я бывал 
резок. Но дисциплина прежде всего. Командир должен быть требовательным. Поймете,
 
когда сами станете опытными командирами.

Он отпустил нас, и я, вдруг забыв о всех обидах, горячо пожал комэску руку и 
быстро вышел из штаба.

Весть о нашем отъезде уже облетела эскадрилью. Меня обступили товарищи. Тут и 
мой друг Гриша Усменцев. Он все твердит:

- Ты только пиши непременно. И как собьешь, сразу напиши, слышишь?

- Слышу, Гришка! Да мне все не верится, что на фронт еду!..

Товарищи устроили нам проводы. Мы собрались у Кучеренко - он жил вместе с 
семьей. Не по себе мне стало, когда я увидел дочурку Петро, заплаканное, 
встревоженное лицо его хлопотуньи жены. Петро озабоченно и ласково поглядывал 
на 
нее, старался подбодрить.

Утром я вскочил раньше всех. Не давала покоя мысль: а вдруг передумают, вдруг 
что-нибудь изменится! И хоть жаль было расставаться с друзьями и со своими 
курсантами, все заслоняла мысль о том, что скоро буду на фронте.

В назначенный час за нами приехала машина. Собралась вся эскадрилья. Пришел 
Петро, его провожала жена с дочкой на руках. Друзья окружили нас. Ко мне 
пробился механик Наумов:

- Товарищ командир, вы уж не обижайтесь на меня из-за того случая...