И все же по-настоящему я узнаю своих курсантов только весной, когда группа 
приступает к летной практике..

Первым вылетает на "УТ-2" Вячеслав Башкиров, как всегда показывая пример 
прилежания, упорства и дисциплинированности.

Настроение у меня приподнятое: все ребята уже самостоятельно летают на "УТ-2". 
Успехи учеников радуют: моя группа идет впереди других. За успешную подготовку 
курсантов получаю благодарность от нашего комэска и денежную премию. Деньги, 
как 
обычно, посылаю отцу.

Наступает лето 1941 года. Живем еще напряженнее, поглощены работой. Цель одна - 

безупречно по ускоренной программе подготовить пилотов, как год назад готовили 
и 
нас.

В дни, выделенные для командироких полетов, как мы говорим - полетов 
инструкторов "на себя", удается много и систематически тренироваться на "И-16". 

Было бы можно, кажется, не вылезал бы из самолета. Сама техника пилотирования, 
шлифовка фигур доставляли мне ни с чем не сравнимую радость. Движения уже были 
отработаны, как говорится, почти до автоматизма. Жаль только было, мы так мало 
вылетаем на стрельбу, мало отрабатываем тактические приемы, не то что в 
строевых 
частях.

Зато мы совершенствовали свое методическое мастерство. Я руководствовался 
примером Константина Тачкина, который доверял курсантам в воздухе и подчас 
позволял им до предела доводить их ошибки.

На учебно-тренировочных самолетах оружия не было, но, обучая в мирной 
обстановке 
курсантов летному мастерству, я всегда помнил, что готовлю воздушных бойцов.

Нам часто напоминали о повышении боеготовности, еще большее значение придавали 
быстрому сбору по тревоге. Мы упорно готовились к обороне. Изучали опыт 
воздушных боев на Халхин-Голе и Карельском перешейке. С воодушевлением пели:

		Если завтра война,
		Если завтра в поход,
		Будь сегодня к походу готов.

Но все, что мы читали, что слышали по радио о войне на западе, нам казалось 
чем-
то отдаленным, не имевшим к нам отношения. Правда, настораживали письма 
товарищей, служивших в частях. В начале июня Петраков писал нам, что дух у них 
боевой, что "тревожат" их почаще, чем нас. О том же писал и Иванов, служивший в 

своих родных краях - на границе Белоруссии.

...Я летал к Харькову. Любовался руслом Северного Донца, новостройками, 
колхозными 
полями, вольными зелеными просторами. Вспоминал Ображеевку. Давно я не виделся 
с 
близкими, с отцом. Он писал часто обо всех новостях, о хороших видах на урожай, 

беспокоился обо мне и уже мечтал, что осенью, после выпуска курсантов, я приеду 

домой на побывку. Мечтал об этом и я.




Часть 2.

Идет война народная





Боевая тревога


Воскресное утро. Мы, инструкторы, сидим в палатке-столовой и с аппетитом 
завтракаем. Рядом со мной старые друзья: Панченко, Усменцев, Коломиец - и новый 

приятель, мой тезка, Иван Моря - отличный летчик. Характер у него веселый,