Время шло. И уже я сам чувствовал, что движения у меня стали более четкими и 
точными. Казалось, и машина стала послушней. Появилось приятное ощущение 
уверенности в своих действиях.

Однажды я сделал три провозных полета на "УТИ-4". Дав несколько указаний, 
инструктор сказал мне:

- Подготовьтесь. Сейчас полетите на "И-16".

Еще никогда я так не волновался и не радовался перед полетом: ведь мне доверяют 

боевой самолет! Но стоило мне влезть в кабину, и я сразу успокоился, 
сосредоточился. Вырулил на линию исполнительного старта. Осмотрелся, поднял 
руку. Получил разрешение на вылет. Дал газ. "И-16" словно сам понес меня: я 
даже 
немного растерялся. Отрываюсь от земли. Не успел оглянуться - высота 300 метров.
 
Да, тут мешкать нельзя! И вот я уже захожу на посадку. Земля приближается 
быстро. Смотрю - меня ветром сносит на "Т". Не успел как следует исправить 
ошибку: приземлил самолет впритирку около посадочного знака - финишер даже 
убежал.

Во время второго полета я чувствовал себя гораздо спокойнее и увереннее, и 
когда 
приземлился, ко мне подошел Тачкин и пожал руку:

- Поздравляю! Летали отлично. Но надо быть повнимательнее с этой машиной. 
Самолет строгий, не прощает ни малейшего упущения! И со сносом надо бороться. 
Если в такой несложной обстановке теряетесь, как же в бою стали бы действовать? 

Надо, чтобы вы управляли самолетом, а не он вами!




Внимание не ослаблять


Итак, все наше отделение летает на боевых самолетах "И-16". К концу подходят 
полеты по кругу. Каждый курсант уже чувствует себя в "И-16" вполне уверенно. 
Хорошо летают ребята!

За последнее время не узнать и Петракова. Он подружился с теорией: на практике 
убедился, что она необходима.

И все мы удивлялись: почему же нам все чаще и чаще напоминают о том, что самый 
сложный элемент полета - посадка,  что в самолете ни на долю секунды нельзя 
ослаблять внимания? Ведь все идет так гладко.

Да, все шло гладко, и у нас даже появилась некоторая самоуверенность. Но я от 
нее избавился скоро. Случилось это так.

Выполняя полет по кругу, я заходил на посадку и думал только о ней. Недаром нам 

внушали: "Взлетая, думай только о взлете, а идя на посадку, думай только о 
посадке. Чуть отвлечешься, может произойти авария". Приземляюсь: все идет 
хорошо. Я очень доволен. Но в самом конце пробега я отвлек внимание от 
ориентира, по которому выдерживал направление, и посмотрел в сторону - на старт.


Самолет стал разворачиваться влево и крениться на правое крыло, задевая землю 
его концом. Я попытался исправить ошибку, но поздно. Рулю, посматривая на 
плоскость. Как будто все в порядке. Но на душе скверно. Стыдно будет смотреть в 

глаза инструктору.

Вылез из кабины медленно. Не снимая шлема и парашюта, встал около самолета. 
Курсанты окружили машину и вместе с инструктором осматривали крыло. Тачкин 
обернулся и, окинув меня холодным взглядом, сказал негромко, но так, что всем 
было слышно:

- Пора, кажется, запомнить: вы не имеете права ослаблять внимание с той секунды,
 
как сядете в самолет, и до того, как из него не вылезете! Самолет не терпит 
небрежного отношения к себе, ротозейства. А "И-16" в особенности... Да ведь вы 
чуть самолет не сломали!

Товарищи поглядывают то на Тачкина, то на меня. Знаю, как им за меня неловко, и