мне робость, и пойти к нему я все не решался.

Поучиться мне у него так и не удалось. Наш сельский художник вскоре умер. Долго 

работы художника-самоучки: декорации, занавес, пейзажи, украшавшие клуб, - были 

для меня образцом для подражания.

Я старательно учился рисовать сам, как умел. Учителя стали поручать мне 
оформление плакатов, лозунгов. Вскоре меня выбрали членом редколлегии нашей 
школьной стенгазеты, и до окончания семилетки я с неизменным увлечением 
оформлял 
и школьную и классные газеты.

И отец часто повторял:

- Кончишь школу, Ваня, пойдешь учиться рисовать.

Пожалуй, еще сильнее, чем рисованием, стал я увлекаться спортом. Вот с чего это 

началось.

Однажды на доске объявлений у клуба появилась афиша. В ней сообщалось, что на 
днях состоится выступление силача.

В тот вечер клуб не вместил всех желающих посмотреть на силача, но кое-кому из 
ребят, и мне в их числе, удалось пробраться вперед.

Занавес поднялся, и на сцену вышел парень в трусах и майке, схваченной поясом. 
Он был коренаст, сбит крепко. Мускулы буграми выступали у него на руках, спина 
была словно в узлах.

Кто-то крикнул:

- На таком и пахать можно!

Я глазам не поверил, когда он стал легко подбрасывать и ловить двухпудовые гири.
 
Вот он взял гирю зубами и ловко перебросил за спину, затем подбросил вверх и 
отбил грудью, словно резиновый мяч. Он вызывал на сцену самых здоровых парубков,
 
и они с трудом отрывали гири от земли!

- Вот силища! Смотрите-ка, смотрите! - кричу я товарищам.

Силач ложится на пол, ему на грудь кладут доску, а на доску становятся 
несколько 
парней. А он лежит себе спокойно, даже не крякнет. Встает как ни в чем не 
бывало 
и кланяется. Теперь ему на голову кладут три кирпича. И кузнец, слывший у нас 
силачом, сейчас ударит по верхнему увесистым молотком. Силач говорит, 
усмехаясь:

- Смотри не промахнись. Бей по кирпичу.

Кузнец опускает молоток. Два верхних кирпича разбиты, уцелел только нижний. 
Силач снимает его и с улыбкой кланяется. Шесть человек слева и шесть справа 
стараются сбить его с ног. Но даже сдвинуть с места не могут.

А потом его окружили парни постарше, и я слышал, как он сказал:

- Все это - дело тренировки.

И мне запала в голову мысль сделаться силачом. По вечерам на улице возле клуба 
собирались взрослые парни, соревновались в силе. Кто-то притащил туда 
двухпудовую гирю. Но никому, кроме самого здорового, сильного парубка, не 
удавалось выжать ее одной рукой.

Как-то, когда у клуба никого не было, я попробовал поднять гирю: поднял обеими 
руками.

Парубки скоро перестали думать о гире, и я перетащил ее домой. Каждый день 
вытаскивал во двор и тренировался.

Через несколько месяцев научился толкать, а потом и выжимать ее одной рукой.

Удивительно, что я не надорвался, не испортил себе сердце не искалечился! Ведь 
я 
выжимал гирю, не зная самых простых правил, необходимых для тренировки.