аэродром.

- В самолете пройдет.

-К командиру пойду, если будешь настаивать! - заявляет Брызгалов.

В разговор вмешивается хозяйка:

- Идите отдыхать, сынки. А я попробую вылечить его.

- Делайте, мамаша, что хотите, лишь бы скорее прошло, - говорю я.

Старушка стелет мне постель.

- С легкой душой ступайте: наутро он поправится.

- Вот что, хлопцы: если на задание без меня полетите - не горячитесь. Михаил! 
Это к тебе относится в первую очередь, - говорю я.

- Все будет в порядке, товарищ командир. Друзья уходят. Старушка возится у 
печки 
и успокаивает меня:

- Потерпи, сынок! Все пройдет.

Я прилег. Голова закружилась от боли и усталости. Перед глазами - картина боя: 
Никитин оторвался от группы, гонится за "мессером". Кричу:

- Мишка, назад!

Очнулся. Около меня стоит хозяйка и смотрит тревожно, покачивая головой:

- Ноги у тебя, сынок, в постели, а думки в небе. Иди-ка садись к столу: 
лечиться 
будем.

Покорно сажусь за стол. Она ставит передо мной большой чугун с горячей 
разварившейся картошкой.

- Наклонись-ка больным ухом к пару, - говорит старушка, укрывая мне голову 
теплым платком.

Сижу так минут пять. Пот градом льет с меня, задыхаюсь.

- Над вашим чугуном, мамаша, сваришься, пожалуй.

- Ничего, потерпи. Скорее поправишься.

Ив самом деле боль утихает.

Старушка сидит рядом и неторопливо рассказывает:

- Мой сынок тоже в Красной Армии воюет. Пехотинец он. Вот теперь жду от него 
весточки. Когда наши освободили село, я все сыночка поджидала. Все спрашивала 
бойцов - не знает ли кто его?

- -А где старик, бабуся?

- Помер еще до войны. Одна я.

Она вздыхает, уголком платка вытирая глаза. Потом поднимается и еще плотнее 
укутывает мне голову. И снова, вздохнув, продолжает рассказывать. Голос у нее 
дрожит от слез:

- Сколько наших колхозников немцы замучили! Моего меньшого брата, партизана, 
повесили. Полдеревни в рабство угнали. Житье у нас горше собачьего было. Нас за 

людей не признавали. Злодеи! Хуже, чем со скотиной, обращались. Все v нас 
отобрали, а требовали: "Давай курку, яйко!" Как войдет фашист проклятый, так и 
думаешь: "Сейчас убьет". Автомат наведет, обшарит всю хату. Грозились сжечь 
село 
дотла. Да наши вдруг явились. Выбили супостатов из села. Немцы залегли за 
околицей. Тут забегает ко мне наш боец - такой маленький хлопчик. "Мамаша, 
горилки у вас не найдется?" Немножко нашлось - для сынка припрятала. Хлопчик 
выпил, вытер рот рукавом, сказал: "Спасибо, мамаша!" - и пошел. Говорю ему: 
"Отдохни, сынок". А он мне: "Отдыхать, мамаша, нам некогда". За околицей фрицев 

окружили, в плен всех взяли. Вот у нас радость была! Уж я хату мыла-мыла, чтоб 
и 
духу вражеского не осталось. Теперь бы мне только сыночка дождаться.