И вот я на заседании. Вижу дружеские лица, но волнуюсь так, что кажется, не 
выговорю ни слова. А мне уже задают вопросы. Рассказываю о себе, о годах учения.
 
Парторг спрашивает о съездах партии. И я, вспомнив командира Солдатенко, 
делегата XVIII съезда, вдруг успокаиваюсь и отвечаю обстоятельно.

Члены бюро задали мне еще несколько вопросов по истории партии. Отвечал я четко,
 
хотя внутренне был напряжен до предела.

...С нетерпением жду решения партбюро. Я, воспитанник комсомола, с детства 
испытывал глубочайшее уважение к коммунистам - справедливым, благородным, 
самоотверженным людям, строившим новую жизнь у нас на селе. Здесь, на фронте, 
старшие товарищи - коммунисты олицетворяют для меня пример служения Родине, и в 

первую очередь командир Солдатенко, Габуния, мой фронтовой учитель - Семенов. И 

мое заветное желание коммунистом сражаться за освобождение Родины.

После недолгого, но томительного ожидания парторг объявляет, что члены партбюро 

единодушно решили принять меня в ряды Коммунистической партии.

На душе сразу стало легко, радостно: напряжение исчезло. .Беляев поздравил меня,
 
крепко пожал руку. Словно издали, я услышал его голос:

- Убежден, что доверие партии оправдаешь.

Амелин, Евстигнеев и еще несколько наших однополчан тоже были приняты в члены 
партии. Все вместе, обнявшись, идем по аэродрому, расходимся к стоянкам 
самолетов. Настроение у всех приподнятое, боевое.

С нетерпением ждали меня боевые друзья. Окружив, стали поздравлять. Я был очень 

взволнован. И невольно все вспоминал тот торжественный для меня день, когда был 

принят в комсомол. Перед глазами вставали лица товарищей, шосткинский техникум, 

знакомые с детства места, где теперь хозяйничали немецко-фашистские захватчики..
. 
Хотелось сейчас же подняться в воздух и вступить в бой с ненавистным врагом.




Первый салют


В жаркие и длинные июльские дни мы буквально не вылезали из машин. Усталости не 

чувствовали - так велико было нервное напряжение. Но иногда на аэродроме 
усталость валила летчика с ног, и он между вылетами досыпал в землянке. А вот 
когда спали техники, механики, оружейники - неизвестно. Они работали всю ночь, 
подготовляя самолеты к утреннему боевому вылету. И весь день были за работой, 
не 
уходили с аэродрома. Подъем, который владел нами, помогал им выдерживать, 
казалось бы, непосильную нагрузку.

К 34 июля войска нашего фронта сосредоточились севернее Белгорода. 3 августа, 
когда части Западного и Брянского фронтов подходили к Орлу, войска Степного 
фронта перешли в наступление и 5 августа очистили от врага Белгород.

В тот же день был освобожден и Орел. А вечером в Москве прозвучал салют - 
первый 
за время Великой Отечественной войны. Это был салют в честь шести фронтов, 
победивших в сражении на Курском выступе. И в их числе - Степного. Войска 
выполнили задачу, поставленную перед ними: измотав врага активной обороной на 
Курском выступе, они остановили его и сами перешли в наступление, которое уже 
не 
могли остановить никакие силы.

Войска Воронежского и Степного фронтов нанесли ряд совместных ударов по 
противнику и двинулись вперед в разных направлениях. Войска Воронежского вели 
наступление на Ахтырку, а войска нашего, Степного, повернули на юг - к Харькову.
 
Было ясно, что немцы постараются его удержать любой ценой.

В одном из ожесточенных воздушных боев на Харьковском направлении погиб Петро 
Кучеренко. Он воевал храбро и умело: на его боевом счету уже было десять сбитых