- 
его сбил вражеский истребитель.

А вскоре весь полк заговорил о победе Кирилла Евстигнеева: он сбил в одном бою 
три вражеских самолета и вернулся на аэродром.

На третий день немецкого наступления наша эскадрилья в сложном бою разогнала 
большую группу вражеских самолетов. Подбит был и мой, но я благополучно 
приземлился на нашем аэродроме. Выскочил из кабины и увидел, что Федор Семенов 
с 
трудом вылез из самолета и, прихрамывая, направился к КП. Ясно, что-то неладно. 

Бросаюсь к нему:

- Что с вами, товарищ командир? Что случилось? И замечаю, что сапог у него 
пробит, сочится кровь.

- Да бронебойная пуля попала. Царапнуло, ногу жжет.

На КП он дошел с трудом. Доложил, но стоять не мог. Сел. Вызвали врача. К 
счастью, оказалось сквозное ранение: пуля проскочила между пальцами ноги, не 
перебив кость.

Ехать в полевой госпиталь Семенов наотрез отказался:

- Ребята еще молодые, бросить их не могу. Да и чувствую себя хорошо.

И его оставили. Наш врач даже разрешил ему немного ходить, и он передвигался, 
опираясь на палку.

А вечером мне приказ: водить эскадрилью в бой до выздоровления комэска!

Ранним утром получаю задание: четверкой вылететь на прикрытие войск на 
Обоянском 
направлении. Докладываю Семенову. Он предупреждает, что не исключена 
возможность 
появления вражеских охотников. Как правило, они летали парами и стремились 
внезапной короткой атакой нарушить наш боевой порядок - сбивали отставшие 
самолеты: недаром комэск так упорно отрабатывал слетанность. Атаковали они со 
стороны солнца, из-за облаков, залетая с территории, освобожденной от фашистов 
в 
зимней кампании.

Вместе с комэском, хоть он и оставался на земле, тщательно подготовились к 
полету, стараясь предусмотреть разные варианты боя на случай атаки истребителей.


Провожая меня, комэск сказал:

- Жаль, не лечу в бой. Но душой я с вами.

И вот я впервые веду группу на боевое задание. Как и вчера, на земле танковое 
сражение. Обычно внимательно следишь за тем направлением, откуда могут 
появиться 
вражеские бомбардировщики. Но, зная тактику "охотников", решаю просмотреть 
воздушное пространство над нашим расположением.

Развернулся и сразу заметил впереди выше нашей группы два самолета. По силуэту 
(по тонкости и вытянутости фюзеляжей) сразу определил: "Мессершмитты-109". 
Летят 
с освобожденной территории. Ясно - охотники. Противник поворачивает На нашу 
четверку. Очевидно, решил атаковать мою пару в лоб.

Проскакиваем над нашими войсками. Мухин сзади меня, братья Колесниковы тоже 
сзади, но выше. Охотники снижаются с явной целью атаковать мой самолет. Но пока 

противник доворачивал, я поймал ведущего в прицел на высоте 4000 метров. Жду, 
пока расстояние сократится до дистанции открытия огня, не сворачиваю. Огонь 
открываю первым. Длинной очередью сбиваю ведущего. Он перевернулся с отвесного 
пикирования, ударился о землю и взорвался. Это был третий самолет на моем счету.


Сбить самонадеянного фашистского аса мне удалось благодаря тому, что, издали 
увидев врага, я предугадал его намерение, построил правильный маневр. И был 
уверен в своем напарнике и братьях Колесниковых. .

Наша четверка прикрывала войска, пока не истекло время, отведенное нам на 
прикрытие. Бомбардировщики на этот раз не прилетели.

В тот день я еще два раза вылетал на прикрытие наших войск, и мне удалось сбить