Однажды наш полк вернулся после отражения вражеского налета. Кстати сказать, 
теперь мы всегда своевременно вылетали на отражение и пресекали попытки врага 
бомбить аэродром.

Захотелось перекинуться словом с Петро. Я сел под крыло самолета и написал ему 
коротенькое письмо на листке блокнота. Только закончил, как ко мне подошел 
Беляев, сел рядом.

У нас завязалась дружеская беседа. Мы вспоминали Петро. Неожиданно Беляев 
сказал, что, по его мнению, Амелин, Евстигнеев, я и еще ряд других летчиков, 
вместе с нами прибывших на фронт, приобрели боевой опыт, выросли политически, 
что мы достойны стать кандидатами в члены Коммунистической партии. Парторг 
посоветовал подумать, отчитаться перед самим собой. Он ушел, крепко пожав мне 
руку.

Его слова меня несказанно обрадовали. Уже давно я мечтал коммунистом принять 
участие в решительных боях. Но все как-то не решался поговорить с нашим 
комсоргом - старшиной Коротковым.

Остаток дня я провел в занятиях с молодыми летчиками. А вечером написал 
заявление, волнуясь еще больше, чем в тот далекий мирный вечер, когда писал 
заявление в комсомол.

Часто вылетая на прикрытие и разведку, мы замечали, что и наши силы, и силы 
противника все прибывают. По всему было видно, что предстоит грандиозная битва. 

Но мы, конечно, не представляли себе всю сложность обстановки на фронтах, 
оборонявших Курский выступ, не могли постичь и всей сложности взаимодействия 
наших армий и фронтов, непревзойденного искусства наших военачальников.

Как мы потом узнали, противник рассчитывал окружить советские войска, 
оборонявшие Курский выступ, и, развивая наступление, вновь захватить 
стратегическую инициативу.

Но Ставка вовремя вскрыла замысел фашистского командования. Перед фронтами была 

поставлена цель: активной обороной измотать, обессилить противника, а затем 
перейти в решительное наступление. Повторяю, все это нам, рядовым летчикам, 
стало известно только позже.

А пока мы с нетерпением ждали начала боев.

На политинформациях нам сообщали, что в фашистской Германии идет тотальная 
мобилизация, что к Курскому выступу направлены новые типы танков - "тигр", 
"пантера", самоходные орудия "фердинанд". Мы знали, что сюда, к южному фасу 
выступа, противник стянул лучшие силы своего 4-го воздушного флота: эскадры 
асов, модернизированные бомбардировщики "Хейнкель-111", истребители "Фокке-
Вульф-190а", с которыми у нас еще не было опыта борьбы. Мы тщательно изучали 
эти 
типы самолетов, их силуэты, уязвимые и слабые места.

За время напряженной боевой и политической учебы в Чернянке у нас выработались 
слетанность, пространственная ориентировка, решительность. Успешно занимались 
летчики во всех эскадрильях. Молодые, еще не обстрелянные пилоты из пополнения 
слетались. Наш полк, как бы став единым целым, готов был к боевым действиям.

2 июля нам сообщили, что обстановка накалена до предела. Враг, скопивший 
большие 
силы, может в любую минуту перейти в наступление.

- Если тревога будет ночью - немедленно на аэродром! - приказал командир.

Эта и последующие ночи прошли спокойно. Правда, мы были настороже, спали чутко 
- 
просыпались от малейшего шороха.

На заре 5 июля в окно постучали:

- Боевая тревога! Боевая тревога!

Вмиг одеваемся и что есть духу бежим на аэродром. До нас доносятся отдаленные 
раскаты артподготовки.

Построились. Командир сообщил, что немцы перешли в наступление на нашем 
Белгородско-Курском направлении.

Битва началась.

- Задача полку пока не поставлена, - добавил командир. - Мы должны быть в 
повышенной готовности. Установлено дежурство в самолетах. Ждите сигнала на