на себя лишнего, того, что могло быть истолковано как превышение полномочий. По 
всем мало-мальски серьезным вопросам писались бумаги в ЦК КПСС или 
непосредственно Генеральному секретарю для получения согласия на то или иное 
предложение.
    Объективности ради надо сказать, что и либералом или пацифистом Андропов, 
конечно, не был. Он требовал, чтобы в подразделениях КГБ царил боевой дух, 
чтобы личный состав был готов к действию в экстремальных и кризисных ситуациях, 
умел владеть средствами оперативной техники и оружием.
    За время пребывания Андропова на посту председателя КГБ значительно вырос 
уровень профессиональной подготовки разведчиков и контрразведчиков. В рядах 
сотрудников КГБ не было коррупции, крупных злоупотреблений 
материально-финансового порядка. Особенно ценно то, что именно так об этом 
публично высказался и академик А.Д.Сахаров, в нелицеприятности мнения которого 
о КГБ никто, кажется, не сомневался.
    Вернемся, однако, к самому Андропову... Я уже упомянул, что немалую часть 
времени в последние годы своей жизни Юрий Владимирович находился в Кунцевской 
больнице, где проводились многочисленные обследования и процедуры по поводу 
хронической почечной недостаточности, а также нефрита, гипертонии, сахарного 
диабета и других недугов. По существу, у него была там как бы вторая квар-
148
тира. Последние два десятилетия он совершенно не занимался спортом и был чужд 
какой-либо физической активности — даже гулять не любил, превратился в 
кабинетного затворника и, как говорится, не нюхал свежего воздуха.
    Однажды Юрий Владимирович назначил прием для доклада в Кунцеве в 12 часов 
дня, в воскресенье, в разгар зимы. Прежде чем ехать к председателю, я хорошо 
покопался в снегу — расчистил дорожку от дачи к сараю. Ярко светило солнце, и 
чуть-чуть вьюжило. Небольшой мороз, солнце и приятный свежий ветерок. Бодрый, 
разогревшийся от работы на солнце и с хорошим настроением я прибыл в Кунцево, 
поздоровался и начал с погоды:
    — Юрий Владимирович, сегодня погода замечательная!
    Вы уже гуляли?
    — Какое там гулянье! Нос высунуть нельзя, ветер с ног валит!
    Что было первопричиной и что следствием, судить не берусь: то ли болезнь 
отлучила Андропова от общения с природой, то ли, наоборот, пренебрежение к 
прогулкам и спорту привело к многочисленным болезням. Но не только набор 
всевозможных болезней осложнял деятельность Андропова на посту председателя КГБ,
 были еще и особые обстоятельства, мешавшие сосредоточиться на деле.
    Известно — и об этом уже писали, что Брежнев приставил к Андропову на 
должности вторых лиц в Комитете госбезопасности своих близких друзей — С.К.
Цвигуна и Г.К.Цинева, из-за чего ситуация в комитете сложилась непростая: Юрий 
Владимирович должен был постоянно оглядываться на этих заместителей, искать к 
ним особые подходы и заниматься дипломатией вместо того, чтобы уверенно 
требовать от них рабочей отдачи как от своих главных помощников. Оба они все 
время что-то докладывали лично Брежневу, и это ставило Андропова в неудобное и 
щекотливое положение. О непростой ситуации в верхах были осведомлены все более 
или менее ответственные работники комитета и сочувствовали Андропову.
    По этому поводу в Москве даже ходил анекдот — не то чтобы очень смешной, но 
точно отражавший реальную ситуацию. За час до наступления Нового года Брежневу 
звонит Цвигун и докладывает: «Леонид Ильич, в стране все тихо,
149
происшествий нет, граница на замке, можете спокойно встречать Новый год! 
Поздравляю вас!» За полчаса до Нового года звонит Цинев и говорит: «Леонид 
Ильич! В стране полный порядок, никаких ЧП нет, в армии тоже порядок, можете 
спокойно встречать Новый год. С праздником!» За четверть часа до Нового года 
звонит Андропов, чтобы доложить обстановку, а Брежнев говорит ему: «Юрий 
Владимирович, в стране все спокойно, в армии полный порядок, граница на замке, 
можете спокойно встречать Новый год!»
    В общем, отношения с ближайшими помощниками были весьма непростыми, и при 
всей своей сдержанности Андропов иногда жаловался своим близким и даже 
относительно близким собеседникам на условия, в которых ему приходилось 
работать.
    Я встречался с Юрием Владимировичем довольно часто, и работая в Каире, и в 
бытность свою начальником нелегальной разведки, и тем более с 1979 года в 
качестве первого заместителя начальника ПГУ, когда мне приходилось 
систематически исполнять обязанности начальника разведки. Запомнился мне 
последний доклад Юрию Владимировичу. Это было 25 января 1982 года, незадолго до 
его ухода из КГБ.
    Уже тяжело и неизлечимо больной, Андропов рассматривал дела без прежней 
живости. Ему было трудно читать. Просмотрев несколько документов, он попросил 
меня зачитывать ему короткие бумаги, а содержание длинных — просто излагать. 
Иногда он отвлекался на телефонные звонки, а время от времени заводил беседы на 
темы, не связанные с докладом: ему просто нужен был отдых и переключение 
внимания. Вдруг раздался один телефонный звонок, а потом одновременно зазвонило 
несколько телефонов. Андропову докладывали из разных мест, что умер М.А.Суслов. 
Я попросил разрешения прервать доклад, чтобы не мешать Андропову обсуждать 
создавшуюся ситуацию, и он отпустил меня на десять минут. Я вышел в кабинет 
напротив, к начальнику секретариата, сообщил ему новость, и он, не моргнув 
глазом, сказал: «Все... Юрий Владимирович уходит от нас в политбюро!» Как я 
понял, это было давно решенным делом: Андропов садится в кресло Суслова. Затем 
доклад продолжился. Юрий Владимирович совсем как-то расслабился и сказал: