рамками строго заданной программы, то в подготовке своих публичных докладов и 
выступлений отличался особой тщательностью и пунктуальностью. Получив от 
помощников составленный по его тезисам материал, он на два-три дня отключался 
от текущих дел и со всей скрупулезностью работал над текстом, тщательно выверяя 
все его положения.
    Зная динамичную и даже резкую манеру бесед Андропова, я предупреждал 
резидентов, что к докладам и отчетам
145
надо готовиться очень основательно, что необходимо знать все детали обсуждаемых 
вопросов и ориентироваться на ведение диалога, а не на спокойное повествование. 
«Учти, он не даст тебе спокойно говорить больше пяти минут, а будет задавать 
самые неожиданные вопросы», — примерно такую я давал «вводную» идущему «на 
ковер» к председателю.
    Андропов был человеком скромным, но твердым. Он поставил себя так, что люди,
 как правило, не решались делать ему комплименты, пытавшийся нарушить это табу 
получал резкий отпор и мог потерять его расположение. Для человека такого 
уровня неприятие лести — несомненно, редкое качество, тем более что атмосфера 
вокруг Брежнева изобиловала обратными явлениями. С коррупцией и 
расточительством он боролся всегда, а одним из первых его актов после занятия 
поста генсека стало снятие с должности министра внутренних дел Щелокова. 
Вручаемые ему подарки Андропов, насколько мне известно, сдавал в 
государственную казну и требовал того же от своих заместителей.
    Умел он и считать государственные деньги, решительно отвергая различные 
дорогостоящие проекты в КГБ и требуя сокращения расходов даже на разумные и 
оправданные разведывательные мероприятия. По некоторым делам, требовавшим его 
председательского согласия, приходилось делать к нему по три захода, пока он не 
давал добро или окончательно не отказывал.
    О своем положении в высшем эшелоне государства он никогда не говорил, не 
подчеркивал своей значимости и лишь иногда, рассказывая о какой-либо сложной 
тяжбе с кем-то из высоких должностных лиц, употреблял такую фразу: «Я ему в 
ответ и сказал: „Я ведь тоже не самый последний человек в государстве"».
    Юрий Владимирович, сколь ни банально звучит это утверждение, любил людей. 
Казалось бы, рвавшиеся в его служебный кабинет посетители и подчиненные должны 
были ему порядочно надоесть, и при его состоянии здоровья естественнее было бы 
ожидать стремления на время уединиться и передохнуть от бесконечных проблем и 
разговоров, а он тянулся к людям, постоянно испытывал желание расширить круг 
знакомств. Эту его общительность, умение слушать и рассказывать я хорошо 
почувствовал во время поездки
146
28—29 декабря 1981 года в Венгрию, куда он совершил свой последний официальный 
визит в качестве председателя КГБ. Там состоялись подписание очередных рабочих 
документов о сотрудничестве, вручение государственных наград СССР сотрудникам 
венгерского МВД, встреча уже больного Андропова с одряхлевшим Кадаром.
    Делегация ехала поездом в двух специальных вагонах. Ехали весело и дружно. 
Обедали и ужинали все вместе в вагоне Андропова. Разговоры велись на разные 
темы — от высокой политики до элементарных анекдотов, общение было неформальным,
 а путешествие — по-настоящему приятным, К сожалению, в веселый и 
непринужденный разговор все время вторгалась тема о болезнях. Дело в том, что и 
в КГБ Юрий Владимирович пришел уже больным человеком, и его быстрое угасание 
происходило на наших глазах. На приемах по случаю пребывания различных 
делегаций он ничего крепкого не пил, а лишь пригубливал легкое вино. Соблюдал 
он и строгую диету. А когда-то у него был отменный аппетит, да и теперь иногда 
возникало большое желание съесть какой-нибудь настоящей мужской пищи.
    Кто-то из близких к его дому людей рассказывал, как однажды Андропов твердо 
вознамерился поесть хорошего шашлыка и дал команду повару изготовить это блюдо 
по всей форме. Повар доложил о полученной команде врачу. Врач молча показал 
повару кулак. После этого повар с согласия врача изобразил из отварного мяса 
что-то по виду напоминающее шашлык — кусочки вареного мяса на шампурах с луком 
и помидорами. Юрий Владимирович обиделся и не стал есть это блюдо.
    Диетой его мучили постоянно. Однажды при очередном докладе текущих дел в 
Кунцевской больнице он предложил мне: «Сначала давай попьем чайку». На столе в 
комнате, которая использовалась для приема посетителей и одновременно как 
столовая, стояла тарелка с двумя воздушными и прозрачными крендельками. Юрий 
Владимирович злобно посмотрел на них и сказал нарочито ворчливым тоном: «Смотри 
не съешь оба кренделя, это нам дали на двоих!»
    В Кунцеве доклад проходил обычно более спокойно. Не было частых телефонных 
звонков, и Андропову не нужно было переключаться на другие дела и экономить 
время.
147
    Здесь иногда возникал «разговор за жизнь», но все свои высказывания и 
оценки он, конечно, строго контролировал.
    Общеизвестны суровая в последние годы критика в адрес бывшего КГБ, 
обвинения в беззакониях, творившихся органами госбезопасности, в пособничестве 
террористам. Здесь уместны несколько фраз об отношении Ю.В.Андропова к 
соблюдению законов. Законы и порядки, существовавшие тогда в нашем государстве, 
Андропов чтил и безукоризненно выполнял. Он жестко требовал от сотрудников всех 
рангов абсолютного законопослушания. Поэтому критику в адрес бывшего КГБ, как 
мне кажется, не следует отрывать от критики законов и порядков всей 
существовавшей тогда системы. Так было бы правильнее.
    Кстати сказать, Андропов был человеком очень осторожным и никогда не брал