|
некоторым противоречиям с арабским языком. Этот язык, если, конечно, не
обладать выдающимися лингвистическими способностями, нужно было упорно долбить,
сидя на одном месте, а потом, немного передохнув, снова заниматься беспощадной
зубрежкой. Это было не для Примакова.
Или кто-то ему подсказал, или сам он, будучи человеком практического склада
ума, дошел до понимания того факта, что арабский язык может сожрать все учебное
время и дать к тому же весьма скромный результат, но, так или иначе, он
высвободил время для английского языка и для общественно-политических дисциплин,
в изучении которых достиг высоких результатов.
Во всяком случае, когда мы надрывались над зубрежкой арабского, Примаков
читал умные книги, расширял свои знания по Востоку, по международным отношениям
и готовил себя к карьере политолога.
Мне кажется, что уже на старших курсах Женя точно знал, что пойдет в
аспирантуру и, став затем кандидатом наук, начнет активную, творческую
общественно-политическую жизнь.
Женитьба на землячке из Тбилиси Лауре, женщине энергичной и остроумной, с
саркастическим уклоном, рождение сына Саши, а затем и дочери Наны не изменили
образа жизни Примакова. Он так же, как и в студенческие годы, продолжал щедро
расходовать свое время на общение с друзьями, и у меня даже впоследствии
сложилось твердое убеждение, что он поставил нигде не зарегистрированный
мировой рекорд по количеству друзей и знакомых. О ком с ним, бывало, не
заговоришь, он тут же скажет: «Я его очень хорошо знаю», или: «Он мой хороший
товарищ», или: «Он мой очень давний и близкий друг».
281
Успешно закончив аспирантуру и став кандидатом экономических наук, Примаков
пошел работать в арабскую редакцию всесоюзного радио и быстро приобрел
репутацию знающего и оперативного радиожурналиста, а когда его пригласили на
работу в газету «Правда», он вскоре оказался на посту корреспондента газеты в
Каире, а это означало, что Евгению доверили главную корреспондентскую точку на
Ближнем Востоке.
В Египте Примаков появился уже после того, как я закончил свою первую
командировку в этой стране, и мы общались лишь во время моих краткосрочных
приездов в Каир, но его репортажи из Египта я читал всегда с большим
удовольствием, ибо были они интересны, выразительны и насыщены актуальной
информацией.
В нашей прессе довольно часто звучат призывы: «Надо разобраться, с какого
времени и в каком качестве Примаков начал сотрудничать с советской разведкой!
Какие у него были псевдонимы и вообще что он в ней делал?» Попробую, хотя бы
частично, удовлетворить любопытство журналистов. Дело в том, что руководитель
корпункта «Правды», органа ЦК КПСС, по существовавшему тогда положению не мог
быть привлечен к сотрудничеству в качестве агента. В то же самое время имела
место разумная практика поддержания тесных деловых контактов между
руководителем корпункта и резидентом КГБ. Между ними происходил постоянный
обмен политической информацией. Это было необходимо, чтобы избежать ошибок при
оценке той или иной ситуации. Кроме того, был необходим и обмен сведениями на
разных людей, чтобы не напороться на каких-либо провокаторов или просто
проходимцев. Мог быть у Примакова и псевдоним. Псевдонимы присваивались не
только агентуре, но и политическим деятелям и сотрудникам различных учреждений,
так как в шифрованной переписке удобнее и безопаснее было назвать псевдоним
вместо указания должности и фамилии. Так что в этом вопросе любопытства всегда
было больше, чем пищи для него.
Являясь руководителем двух крупнейших академических институтов —
Востоковедения и Мировой экономики и международных отношений,—доктор
экономических наук, а затем и академик Примаков поддерживал постоянно нор-
282
мальные рабочие контакты с КГБ и в первую очередь с разведкой. Он был
инициатором многочисленных симпозиумов, совместных ситуационных анализов, на
которые приглашались представители различных ведомств. В этот период
возобновились и наши регулярные деловые контакты и дружеские отношения.
Добрый, отзывчивый на чужую боль Евгений никогда не мог причинить кому-либо
вреда. Ему совершенно не свойственны чувства зависти, мстительности или злобы,
но тем не менее на всех этапах его быстрой научной карьеры и становления его в
качестве общественного деятеля появлялись какие-то завистники и недоброжелатели,
сочинялись пасквили и анонимки, распространялись сплетни.
Все это не мешало Примакову, однако, работать и получать удовольствие от
жизни. Уже при рождении был дарован ему свыше неистребимый заряд оптимизма.
В период, когда Примаков директорствовал в институтах, и даже несколько
ранее ему поручались различные деликатные миссии в арабских странах и на
Ближнем Востоке. Пробирался он и по горным тропам в восставший Иракский
Курдистан, устанавливал дипломатические отношения с Оманским султанатом,
уговаривал Саддама Хусейна отказаться от очередных авантюр и тому подобное. И,
конечно, во всех этих миссиях именно разведка оказывала ему необходимую помощь.
И несмотря на то, что прежнее тайное давно уже в наши дни стало явным, авторы
дурацких статей и сейчас с наивностью благородных институток бесконечно задают
один и тот же вопрос: «А не лукавит ли Примаков? Ведь вовсе не от «Правды» и не
от институтов он совершал эти миссии, а от разведки!» Казалось бы, всем давно
уже понятно, что поручения деликатного свойства и вообще все командировки за
границу совершались в те времена по решению ЦК КПСС, а предложения по важным
миссиям политического свойства вносились в ЦК КПСС Министерством иностранных
дел, международным отделом ЦК, КГБ, Министерством обороны и другими ведомствами.
|
|