родовольствия, горючего, вещевого имущества, 

техники. 
- Как же одному справиться со всем этим? 
- Не волнуйтесь, - успокоил меня начальник отдела. - Вы будете действовать по 
нашей специальной программе. Все, что запланировано испытать, туда уже завезено,
 [8] 
кое-что еще подбросим. Транспорт и солдат для работы вам дадут по потребности. 
А на 
время испытаний в ваше распоряжение прибудут из Москвы специалисты. Работа 
интересная, научная и очень нужная как для Вооруженных Сил, так и для всего 
народного 
хозяйства страны. Семью возьмете позже, когда получите там жилье и при условии, 
что 
жена пройдет соответствующую проверку. 
Угнетала меня эта сверхсекретность. Всему миру известно, что в СССР 
испытываются 
атомные и водородные бомбы. Их устройство, начинка и поражающие свойства 
конечно 
же носят строго секретный характер, но каждый взрыв атомной бомбы молниеносно 
разносится далеко окрест, и сейсмические станции мира сразу же определяют его 
координаты. Между тем от меня скрывают, как найти полигон, именуемый "войсковой 

частью". Приеду в Жанасемей, а дальше куда? 
Огорчало и то, что генерал умалчивал вплоть до подписания приказа о моем 
назначении, 
что штатная должность моя, как принято говорить у военных, не "чисто 
полковничья", а 
"двухступенчатая", то есть ее может занимать и подполковник. Следовательно, 
звание 
полковника я могу и не получить. Смущало и то, что назначили меня начальником 
без 
подчиненных, - значит, вся надежда на самого себя. 
Жанасемей в то время была небольшой и неблагоустроенной железнодорожной 
станцией 
в пяти километрах от Семипалатинска, на левом берегу Иртыша. Ее название в 
переводе с 
казахского означало: Новый Семипалатинск. И направлявшиеся на полигон, и грузы 
для 
него прибывали в Жанасемей не случайно. Здесь легче, чем в городе, соблюдать 
секретность. Сюда же доставлялся и самый главный груз - "изделие", как называли 
на 
полигоне атомную бомбу. 
Семипалатинск менее пригоден для транзитных операций: не было автодорожного 
моста 
через Иртыш, и доставка грузов с использованием паромной переправы создавала бы 

дополнительные трудности. У станции Жанасемей было еще одно [9] преимущество: 
аэродром. Часть грузов, да и многочисленные командированные, прибывавшие из 
Москвы 
на время испытаний "изделий", от Жанасемей отправлялись не только на 
автомашинах, 
но и на военных транспортных самолетах. 
Все было продумано еще в 1947 году, когда в глубине целинного края 
развертывался 
первый ядерный полигон. Только одного не могли предвидеть: пройдет несколько 
лет, и 
полигон окажется в центре огромнейших пшеничных полей со всеми неизбежными 
последствиями. 
От Новосибирска, где я сделал пересадку, со мной в купе ехал офицер 
ветеринарной 
службы. Знакомясь, мы оба выдавали ложную информацию. Он говорил, что едет к 
родителям, а я - на побывку к старикам в Бескарагайский район, где 
действительно 
жили мои родители, перебравшиеся сюда из родной Тамбовской области в 1948 году. 

На одной из станций к ветеринару пришел солдат и доложил, что "две собаки 
убежали". Я 
подумал, что "собаками" он назвал нечто другое, но позже мне стало известно: 
военный 
ветеринар с двумя солдатами ездил в Новосибирск закупать собак для полигона. 
Они 
требовались в качестве подопытных животных в большом количестве. В 
Семипалатинске 
и в ближайших селах за несколько лет уже переловили всех бездомных псов. 
Наконец поезд остановился возле одноэтажного невзрачного здания станции 
Жанасемей. 
В поселке - районном центре - глинобитные жилища с плоскими крышами, над 
которыми возвышались высокие кирпичные трубы. Уж очень убогими показались мне 
эти 
строения. И